Её звали Шайнара. Книга вторая

И вскоре все увидели небольшой островок твёрдой земли. Он, как спасительный маяк, возвышался посреди грязновато-голубого светящегося океана. Варны возликовали. И хоть это была лишь передышка перед дальнейшим переходом, но измученные воины так обрадовались, что едва снова не посталкивали друг друга с тропы, пытаясь, как, можно скорее, выбраться на этот островок.

Однако земля, такая привычная и родная на вид и ощупь, оказалась слишком мала, чтобы нормально всем разместиться. Варнам пришлось садиться по двое, спина к спине, и засыпать в таком положении. Дастар сел с Шайнарой, а Оуна пристроилась к ним сбоку третьей. Пока девушка доставала из заплечного мешка вяленое мясо, чтобы предложить девочке перекусить после сложного перехода, та уже уснула, и во сне сползла в лежачее положение, поджав под себя ноги и положив голову целительнице на колени. Ощущая опору в виде спины Дастара, Шайнара тоже чувствовала, что вот-вот погрузиться в полудрёму.

… Их было четверо. Преступников вывели на помост и привязали к столбам. Чёрные мешки на головах скрывали их лица. Но она знала, кто из них ОН.

Толпа вокруг ликовала и жаждала расправы. Люди всегда ненавидели жароносных. Потому что боялись. И она тоже. Раньше. Но потом она научилась убивать их… чтобы не бояться!

Хворост у ног преступников запылал, и толпа заревела в восторге. Так всегда проходили эти казни. Мортан огнём уничтожал огонь! И это было правильно… Но почему же она чувствовала, что ненавидит эту толпу больше, чем тех, кто стоял на помосте? Ненавидит за страх. За трусость. Эти жалкие люди вызывали у неё большее презрение и отвращение, чем те, кто сейчас сгорал в огне…

Шайнара открыла глаза. Сердце её колотилось часто-часто. Снова эти сны…

Она тихонько погладила по голове спящую у неё на коленях Оуну, успокаивая и возвращая размеренность своему дыханию. Но снова уснуть девушке не удалось, и она просто сидела и смотрела, как надуваются и взрываются грязно-голубые пузыри вокруг островка.

Внезапно Дастар дёрнулся и заворочался во сне. Его рука задела её руку, дыхание изменило ритм, и Шайнара почувствовала, что он проснулся. Девушка замерла и не двигалась, чтобы он смог скорее заснуть обратно. Она даже не стала убирать ладонь с прежнего места, и та всё ещё легонько соприкасалась с пальцами Дастара. Но тот непроизвольно подвинулся и разорвал соприкосновение, однако спустя несколько секунд осторожно подложил свою руку назад…

Вторая часть пути оказалась легче предыдущей. А когда показался выход из шахты, и давящая обстановка отпустила, варны снова воспряли духом. Не смотря на потерю двоих соплеменников, все они теперь смотрели на маленькую Оуну, как на чудо, посланное им Богами.

– И как давно вы знаете об этой тропе? – спросил девочку Дастар, когда отряд благополучно вышел на поверхность.

– Оуне говорили, что «живая тропа» есть три года, – ответила та.

Три года… Шайнара задумалась. Три года назад Алькон стал оказывать влияние на приливы и отливы. Возможно, он приводит в движение и эту странную руду. Девушка не очень хорошо разбиралась в этих процессах. В Ордене такими науками занимались Хранители Формул. У Теней же были другие задачи. Но дружба с Карлемом в своё время позволила Шайнаре немного прикоснуться к некоторым знаниям об устройстве мира.

Карлем… Когда-то здесь, в Нордгарде, он едва не признался ей в любви… О, Карлем… Как он мог так измениться? Как он стал Азортом Талгатом, одно имя которого теперь вызывает зубной скрежет у жителей Миртании и сопредельных земель? Что он сделал с Орденом?! Что сотворил с Единым Законом?!

Иногда Шайнара так скучала по годам, проведённым на Красном острове до того, как стала Тенью. Она скучала по Алхене и Сибурду, по Аноку и Рудену. Все они заменили ей семью. Но больше всего в этих подростковых воспоминаниях она тосковала по золотоволосому юноше с горбом, который всегда был рядом. Учил, утешал, защищал и принимал её боль, как свою собственную… О, Карлем… Её Карлем… Что же стало с ним и с ней…

Выбравшись из шахты и оставшись без лошадей, варны сплели из ветвей снегоступы, нацепили их на ноги и продолжили путь. Благо идти оставалось недолго. Запасы провизии у них подходили к концу, но они торопились и не тратили специально времени на охоту, питаясь тем, что случайно удавалось добыть по пути.