Её звали Шайнара. Книга вторая

– Нет. Этого не может быть. Женщины никогда не становились… – Карлем не договорил и обернулся к Шайнаре. – Ты правда что-то чувствуешь?

– Не всегда, – повторила та.

– Память Духа собирается только, когда прикасаешься к обработанной руде, – пояснил Велиар Хрут, – к алтарям, например, или… доспехам. И только в первый раз.

Девушка снова прикоснулась к металлу. Но в этот раз никаких ощущений, кроме стального холода она не почувствовала.

– Может, тебе показалось? – спросил Карлем.

Девушка неуверенно пожала плечами.

– Она ещё сказала, что видит сны, – вставил другой Магистр.

– Сны? – Карлем изучающе заглянул ей в лицо. – Особенные… сны?

Та кивнула.

– И ты видишь их, когда находишься рядом с жидкой рудой? – уточнил Велиар Хрут.

Шайнара никогда не задумывалась над этим раньше. Но вспомнив, когда и где её посещали видения, она вынуждена была признать, что чаще и ярче всего это действительно происходило на алтарях.

– Мы должны проверить, – заключил Велиар Хрут. – Это, конечно, маловероятно… Среди нас никогда не было женщин, но… Верховный Магистр, позвольте нам проверить.

Карлем молчал и задумчиво смотрел на девушку.

– А это многое бы объяснило… – выговорил он, наконец, и добавил, обращаясь к Магистрам, – готовьтесь.

Глава тринадцатая. Щит Миртании

Карлем вывел девушку наружу и приказал подать обед.

– Что хотят проверить Магистры? – спросила Шайнара, закрываясь рукой от яркого солнца.

– Скоро узнаешь.

Слуги сделали навес и накрыли под ним походный стол. Шайнара чувствовала, что проголодалась, но у неё было ещё много вопросов.

– Значит, ты сгоняешь людей в Миртанию, чтобы защитить от набега драков? – подытожила она, разрезая ножом кусок мяса на тарелке.

– Да. Мне предписано сохранить часть каждого народа, как это делали до меня другие полудраки, время которых приходилось на период прохождения Алькона.

– Но как…? – девушка торопливо проглотила кусочек. – Как ты додумался до всего этого? Последний раз, когда мы виделись, ты говорил только об Ордене и ничего такого о драках ещё не знал.

Карлем отпустил слугу, прислуживающего за столом, и сам наполнил из графина бокал Шайнары сливочным бархатистым вином.

– Последний раз, когда мы виделись, – произнёс он, – Алькон был ещё далеко.

– И что?

– Помнишь, я сказал тебе, что ты источник силы для моей человеческой сущности?

– Да, – ответила девушка, хотя тогда она не придала особого значения этим словам, решив, что Карлем просто так выразил своё отношение к ней в тот момент.

– Но и у драковой сущности во мне есть такой же источник, – продолжал тот, и она поняла, что ошибалась. – Это Алькон. И чем он ближе, тем сильнее становится драк внутри меня. Он чувствует зов своей расы. Чувствует ИХ. А они его… – Карлем сделал паузу, дав девушке воспринять услышанное и продолжал, – у драков сознание разделяется на две части: одна – их собственное, другая – коллективное. Поэтому, они никогда ничего не забывают. И то, что для нас покрыто пылью тысячелетий, для них – словно было вчера.

– Значит, и ты теперь всё о них знаешь? – Шайнара перестала жевать.

– Нет. Мне открывается лишь малая часть их общего сознания, да и то интуитивно. Я не столько знаю, сколько догадываюсь каким-то необъяснимым чувством. Это чувство привело меня сюда и позволило найти подземный Альвадис. Оно же заставило искать сведения о Щите тогда, когда я ещё и не осознавал толком, что ищу. Но всё это должно закончиться, когда Алькон снова исчезнет. Способности драка во мне угаснут.

Шайнара огляделась вокруг. Здесь, под тенью навеса, они сидели за столом, вкусно ели и сладко пили. А вокруг по всей долине усталые люди продолжали долбить камни.

Шайнара отодвинула тарелку.

– Зачем тебе пирамиды?

– Всё, что Орден знает об Альконе сейчас и узнает в ближайшем будущем, когда-то уже было известно людям. Но бумага слишком ненадёжна, чтобы хранить память об этом. Только камень. Я построю такие пирамиды, которые не разрушат ни бури, ни ветра. Их не смоет водой и не занесёт песком, – Карлем посмотрел вдаль, – а кроме того, мне надо было чем-то занять такое количество людей.

– Но они выглядят усталыми и изнемождёнными. Твои надсмотрщики не даром едят хлеб. Ты же возродил в Миртании настоящее рабство, Карлем!

– Это не навсегда. Нам нужны пирамиды. Взамен эти люди получают жизнь, – Карлем встал из-за стола и предложил девушке подойти ближе к рабочим. – Да и посмотри на них… Здесь и ручарцы, и арахонцы, и грекарцы и многие другие. Эти народы итак-то часто воюют между собой. А у меня нет времени примирять врагов и решать споры соперников. Только жёсткий порядок – залог мира под Щитом: слишком много людей и слишком мало земли… Поэтому пусть они лучше будут ослабленными и подавленными, чем поставят под угрозу выживание всего человеческого рода.

– Но ты знаешь, как много людей теперь ненавидит тебя, Карлем?

– Знаю. Даже ты говорила мне это в тронном зале.

– Нет! – пылко возразила девушка. – Я говорила это драку, а не тебе.

Он провёл пальцем по золотой застёжке в виде цветка на её чёрном плаще.