Эйс

Новые грани чудовищного таланта открывались каждый день. Сегодня, отпуская Антона, Яна неожиданно четко разделила энергетику серийного убийцы и силовика, очевидно, имевшего боевой опыт. Первые неоднозначные признаки она заметила совсем недавно. В момент чистки 10 колонии в Екатеринбурге начали вмешиваться неведомые до того возмущенные эманации. В первом случае Яна погружалась в омерзительную тошнотворность, физически ощущая смрад гниющей души. От длительного прикосновения выворачивало наизнанку. В случае с воякой, она тоже соприкасалась с тяжелой густой субстанцией, но без отвратной примеси. По сути, оба отнимали жизнь, но разная мотивация выдавала различные уровни. И все же некоторые служивые становились с преступниками в один ряд. Отягощенные желанием причинять страдания, таким же фигурировали в списках, подлежащих ликвидации.

На сегодняшний день у Яны оставался один неразрешенный вопрос, не дававший покоя. Улучшается ли, скажем, энергетика военных убийц в случае спасения жизней или других поступков, несущих светлое начало? Скажем, вытащил раненого с поля боя; не повел своих солдат на убой, вопреки глупому приказу и сохранил жизни товарищей по оружию; освободил заложников и тому подобное? Само знание ничего не давало Яне лично, её функция – чисто техническая. Но для разъяснения человечеству бы пригодилось. Опытным путем вряд ли представится возможность проверить свои предположения.

С военными и другими силовыми структурами все очень неоднозначно. При существующих ценностях цивилизации, образ человека в погонах часто идеализировался. Это правильно. Если не героизировать солдата, как тогда мотивировать на противостояние врагу? Участники боевых действий исполняют свой долг. Ими, во многом, движут лучшие чувства - патриотизм, идеи защиты и спасения. Если не военные, то тяжелые последствия бездействия, многократно увеличенные из-за распространения зла, пришлось бы переживать многим другим. Тяжелый крест – убивать других и сознательно идти на смерть самому. Присягнувшим приходится расплачиваться за отстаивание интересов государства. При одной цели – карма разная. Возможно, кто-то предстает в образе «распятого Иисуса»; другие отвечают за прошлое; третьи, очищая мир, взгромождают на себя чужие грехи; а некоторые просто дают себя использовать в качестве овец перед закланием. В зависимости от того, чьи приказы выполняются.

Это одна сторона медали. Оборотная, совершенно четко показывает другое: война, как и тюрьма, вытаскивает наружу самое низменное. Плохое портится окончательно, негативные черты усиливаются многократно. Превосходящая сила, доступность оружия, отсутствие женщин, безнаказанность, поднимают из недр души всю дремавшую мерзость. Не погрузившись в экстремальные условия, человек порой не подозревает, на что способен. Погрузившись, худшие прикрываются фразой: «Война все спишет». Не спишет. У бога скидок нет.

Далеко не все могут гордится воинским путем. Дело не в трусости или крепости нервов. Суть в посылах души.

Мысли Яны перескочили на позорную слабость человека. В библейском понимании нет понятия греха трусости. Отмечается ли она каким-либо цветом и как влияет на энергетический фон? Да, трусость презираема в обществе, но относится к ней тоже можно по-разному. Легко быть бесстрашным при просмотре блокбастера, лежа на диване. Только как сохранить смелость при рвущихся минах или минометным обстреле? Как сохранить рассудок, когда сквозь шквальный огонь, в тебя летит отрезанная врагами голова товарища, с которым ещё утром перебрасывался шутками? Как хладнокровно наблюдать за разрывающейся на глазах плотью друзей, поскальзываться в потоках крови и часами сидеть рядом с разлагающимися трупами? Кто может подсчитать сколько новобранцев мочилось в штаны при атаках или психологическом воздействии врага? Никто из побывавших в адском пекле не станет за подобное упрекать. Никто им не судья.

Многие, благодаря хорошо развитым инстинктам становится бесчувственным, полностью глушат зачатки сострадания. У других мозг отказывается воспринимать действительность, они не выдерживают и сходят с ума. Политиканы не желают знать, как много мужчин вернулось с Афганистана, Чечни, Сирии и Вьетнама с покалеченной психикой. С точки зрения официальной медицины они не считаются психически больными, но война, однозначно, оставляет глубокий, неизгладимый след в душе каждого, что часто выливается в периодические срывы и выплески или неадекватное поведение. Любая капля может оказаться решающей и толкнуть взбудораженного дембеля на преступление.

На ком лежит основной грех в этом случае? Яна не знала, как там считают на верху, но сама была уверена – вина целиком на отъявленных влиятельных десятках, чьи решения отразились на судьбах миллионов.