Эйсид-хаус

8. БЛЕСТЯЩЕ, ОЧЕРЕДНОЕ ГИПНОТИЧЕСКОЕ ИСПОЛНЕНИЕ ОТ ДЕ НИРО. СКОРСЕЗЕ БЕССПОРНЫЙ МАСТЕР СВОЕГО ЖАНРА.

Затем он вытащил видеокассету и вставил в магнитофон другую, «Безумный Макс под куполом грома». Мотая на ускоренной анонсы кинокартин, он критически изучал серьезное лицо диктора с «Радио-1», который объяснял, что фильм имеет возрастную категорию «15+». Найдя соответствующую графу в самом свежем, но уже сильно потрепанном экземпляре «Хэллиуэлла», Смит испытал сильный позыв поставить галочку заранее. Он сопротивлялся этому импульсу: все-таки сперва надо фильм посмотреть. А то мало ли что может тебя отвлечь. Телефон там или стук в дверь. Или видеомагнитофон зажует пленку. Или вдруг бац – и инфаркт. Такие случайности, как он считал, ему совершенно не грозят, причем в равной степени, и все же оставался суеверен.

В офисе, где он работал, его прозвали Видеомалышом, но называли так только за его спиной. Настоящих друзей у него не было, на контакты он не вдохновлял. И не то чтобы Иэн Смит, Видеомалыш, был неприятен или агрессивен – просто совсем необщителен. Хотя он проработал в Муниципальном отделе планирования четыре года, большинство коллег знали о нем немного. Он почти не общался с ними и ничего о себе не рассказывал. А так как интереса к сослуживцам Смит не проявлял, они отвечали ему взаимностью, не обращая особого внимания на эту скромную персону и не усматривая ничего загадочного в его молчании.

Каждый вечер Смит брал от двух до четырех кассет в видеопрокате, мимо которого проходил по пути домой с работы. Сколько именно кассет – это зависело от того, что шло по телевизору, а выбор был большой, с учетом подписки на спутниковые каналы. Вдобавок он состоял в нескольких видеоклубах, специализировавшихся на старых, редких, иностранных, артхаусных и порнографических фильмах, недоступных в обычном прокате, но указанных в «Хэллиуэлле». Обеденный перерыв он обычно проводил, составляя расписание предстоящих просмотров, и, раз составив такое расписание, никогда от него не отклонялся.

Еще Иэн Смит иногда смотрел футбол по «Скай спорт» или мыльные оперы, но только чтобы убить время, если не удавалось найти ничего стоящего на «Скай муви ченнел», в видеопрокате или среди пришедшего по почте. Он всегда держал при себе самый последний «Кинопутеводитель Хэллиуэлла», неизменно отмечая желтым маркером каждый просмотренный фильм, а также давая картинам свой собственный рейтинг по продвинутой шкале от 0 до 10. Вдобавок он завел записную книжку, чтобы фиксировать самые новые поступления, еще не включенные в его «библию». Каждый раз, как выходило новое издание «Хэллиуэлла», Смит переносил туда свои прежние пометки, а старое издание выбрасывал. Его часто тянуло заняться этим приземленным делом в обеденный перерыв. Теперь уже очень немногие фильмы оставались неоптиченными.

Время как расширенное понятие, за пределами ежедневной рабочей рутины, просмотра фильмов и сна, стало несущественным для Смита. Стремительно летевшие недели и месяцы не могли быть размечены переменами или событиями в его жизни. Он, можно сказать, абсолютно контролировал тот узкий процесс, к которому свел свое существование.

Иногда все же Смит в кои-то веки отвлекался от фильма и был вынужден размышлять о своей жизни. Так случилось во время просмотра «Безумного Макса под куполом грома». Этот фильм стал разочарованием. Первые две картины про Макса были низкобюджетной культовой классикой. Сиквел же являлся попыткой обтесать Макса по-голливудски. Фильм с трудом удерживал внимание Смита, которое ночью всегда слабело, чем позже, тем явственнее. Но нужно было досмотреть до конца; еще одна галочка в его книге, и там не так уж много осталось. Сегодняшний фильм его утомил. Рефлексия была Смиту не свойственна, но когда он уставал, те мысли, которые он обычно подавлял, могли просочиться в область сознательной активности головного мозга.

Жена бросила его почти год назад. Смит сидел в кресле, пытаясь позволить себе ощутить утрату, боль, но этого ему не удавалось. Он ничего не чувствовал, кроме смутной неловкости и вины оттого, что не испытывает никаких чувств. Он думал о ее лице, о сексе с ней и, возбудив себя, занялся минимальным онанизмом и все равно не ощутил ничего, кроме соответствующего спада физического напряжения. Будто жена существовала лишь как мимолетный образ в его сознании, неотличимый от тех образов порнографического кино, которые помогали ему достичь разрядки. Он никогда так просто не достигал оргазма, когда действительно был с ней.

Иэн Смит заставил себя снова сосредоточиться на фильме. Что-то в его сознании словно обрывало цепь размышлений, прежде чем они причинят ему неудобство; своего рода психический контроль качества.