Эйсид-хаус

– Не знаю. Просто надеюсь, что ребенка найдут невредимым.

Ивонна подумала, что, судя по тону Смита, он не возлагает на спасение слишком большие надежды.

Вскоре после этой дискуссии Смит решил пригласить Ивонну на свидание. Она отказалась. Он не был ни удивлен, ни разочарован. На самом деле приглашал он ее не от большого желания, а лишь по необходимости: получив по почте приглашение на свадьбу двоюродного брата, подумал, что лучше бы прийти туда с кем-то. Как обычно, он отправился домой на уик-энд, нагруженный видео. Сказал себе, что никуда не поедет, сославшись на болезнь. Типа грипп с осложнением.

В этот субботний вечер Смита пришел повидать его брат Пит. Смит услышал звонок, но проигнорировал его. Он не решился сделать паузу в «На гребне волны», когда пошла ключевая сцена, где работающему под прикрытием агенту ФБР Киану Ривзу приходит на помощь серфер Патрик Суэйзи и они объединяют силы против неких грозных противников. На следующий вечер звонок прозвенел снова. Смит опять проигнорировал его, поглощенный «Синим бархатом».

Под дверь была просунута записка, но Смит обнаружил ее лишь утром понедельника, собираясь уходить на работу. В записке говорилось, что у его матери был удар и она серьезно больна. Он позвонил Питу.

– Как мама? – спросил он и ощутил укол совести оттого, что неспособен подпустить в голос больше участия.

– Она умерла прошлой ночью, – ответил Пит подавленным, замогильным тоном.

– Ага… понятно… – сказал Смит и повесил трубку. Он не знал, что еще сказать.

За год, с тех пор как обзавелся спутниковой тарелкой, Иэн Смит изрядно прибавил в весе, сидя в кресле и поглощая печенье, шоколадные батончики, мороженое, рыбные палочки, пиццы, китайскую еду навынос и всевозможную легкую закуску из микроволновки. Он даже начал брать отгулы, сказавшись больным, чтобы смотреть видео утром и днем. Однако в то утро, когда узнал о смерти матери, он отправился на работу.

На похоронах он испытывал слабую тупую боль в груди – не сравнить с братом, контуженным горем, и старшей сестрой, устроившей невероятную истерику. Боль Смита становилась острее, когда он думал о том, как мать любила его в детстве. Но с этими переживаниями смешивались образы из фильмов, притупляя чувства. Как Смит ни пытался, он был неспособен сосредоточиться на этих мыслях до такой степени, чтобы они его уязвили. При первой же возможности он улизнул с похорон и направился домой, зайдя по пути в два видеопроката. Сердце бешено колотилось в его груди, рот заполнила слюна в предвкушении того, что еще несколько пунктов из «Хэллиуэлла» будут оптичены. Смит приближался к своей цели.

На несколько следующих дней он, под предлогом тяжелой утраты, взял отпуск по семейным обстоятельствам, чтобы смотреть больше видео. Он почти не спал, бодрствуя всю ночь и большую часть дня. Иногда, чтобы не заснуть, принимал амфетамин, купленный по случаю у соседа, Джимми Куинна. И все же Смита одолевало непривычное беспокойство; на каждую его сознательную мысль этаким бутербродом наслаивался образ Джули. О матери Смит вообще не думал, словно она никогда не существовала. Зона, в которой он теперь обитал, складывалась из сознательных мыслей, снов и пассивного созерцания телеэкрана, но провести четкую границу между этими состояниями не представлялось возможным.

Даже для Иэна Смита это был перебор. Не считая работы, он выходил из квартиры лишь для того, чтобы по-быстрому зайти в видеопрокат и супермаркет. Однажды вечером он, мучимый тревогой и неспособный сосредоточиться на фильме, выключил проигрыватель и отправился прогуляться к Уотер-оф-Лит. Чарующе пахли вишни в цвету у живописного берега, и Смит побрел вдоль стоячей реки. Сумерки уже сгущались. Его шаги потревожили группу юнцов в кофтах с капюшонами; юнцы оборвали разговор и стали угрожающе коситься на Смита. Он, не обращая на них внимания, размашисто прошагал мимо, погруженный в свои мысли. Миновал скамейки с местными алкоголиками, сиплым рыком отгонявшими демонов прошлого или же воображаемых; пустые банки суперлагера; битое стекло; использованные презервативы и собачье дерьмо. В сотне ярдов впереди над тихими зловонными водами изгибался старый каменный мост.

Кто-то стоял на мосту. Смит прибавил шагу, не отводя глаз от женского силуэта, вырисовывавшегося все четче. Дойдя до нее, постоял с минуту, глядя, как она курит. С каждой мощной затяжкой ее бледное желтоватое лицо словно прогибалось внутрь. Впечатление было странное, как будто потребителем здесь выступал табак, а женщина – расходным продуктом. Впрочем, если подумать, так оно и было.

– Ищешь, с кем поразвлечься? – спросила она без какого-либо обаяния в голосе.

– Ну, да, можно сказать и так, – пожал плечами Смит. Он и в самом деле не знал.