Эйвери: тройной отбор

– А что тут поделаешь? Нам придется либо избавиться от нашего ребенка, либо поставить крест на мечтах о троне. Одно из двух, Руперт. Третьего не дано.

– Тогда… – начал мужчина невесело. – У меня есть настойка. Но после того как все случится, тебе неделю нельзя подпускать Ренальда к себе.

– И как я должна это сделать? Сам подумай! Когда он вернется, а я уверена, что вернется, мне понадобится срочно подмешать ему зелье! Прошло и без того много времени, боюсь, как бы он не начал догадываться, что его чувства ко мне – ненастоящие.

– Не догадается, любовь моя. Кому может прийти в голову, что любовь к тебе – обман? Ты великолепна. Ты сведешь с ума любого мужчину…

– Однако же Рен посмотрел на меня только после твоей настойки! До сих пор не пойму, как она работает.

– И не нужно, – проворковал мужчина. – Это дело алхимиков. Я всю жизнь занимался исследованиями крови королевской семьи. Поверь, если кто и знает, как влиять на них, то это я.

– Ты мой серый кардинал! – проворковала женщина.

Воцарилась тишина, прерываемая шорохом юбок, звуками поцелуев, тяжелым дыханием. Вскоре послышались звуки ритмичных ударов и стоны. Поняв, что творится в кабинете, я в ужасе отпрянула от двери и случайно задела столик. Хрустальный стакан упал на пол и рассыпался на мелкие осколки. Я бросилась к двери и, не сбавляя шага, понеслась к гвардейцам.

– Эйви? – ударил в спину встревоженный голос Агаты. – Эйвери, подожди!

Я резко остановилась и развернулась. Ни видеть, ни, тем более, разговаривать с Агатой, мне не хотелось.

– Эйви, вы вернулись? – спешно поправляя одежду, пропыхтела женщина. – Как ты себя чувствуешь, как Ренальд?

Я усмехнулась. Она, которая беременна от другого, которая имеет ребенка от другого и которая только что изменяла принцу, спрашивает меня, как Рен?

– Да как ты только смеешь? – возмутилась я. – Ты должна ему все рассказать!

– Что?! – воскликнула Агата. – Не мели чушь! Ты ничего не понимаешь!

В ее глазах сверкнул ядовитый огонь ненависти и, чует сердце, она бы меня ударила, не стой позади нас конвой из королевской стражи.

– Ты не сможешь долго его обманывать, – сказала негромко. – Все равно ведь не дойдешь до конца отбора. А он думает, что любит тебя. Ренальд достоин узнать правду.

– Ты издеваешься? – прошипела Агата, говоря тише, чтобы стража не услышала. – Я могу стать королевой! Променять это на судьбу жены королевского лекаря? Да надо быть полной идиоткой! – она снова метнула взгляд на гвардейцев, явно сожалея, что у нашей беседы есть свидетели. – Если кому-то расскажешь, я сделаю так, что ты вылетишь с отбора в два счета!

– Я не держусь за место, – пожала плечами и Агата осеклась.

– Знаешь. Друг моего отца – смотритель арема Тоудли. Кажется, ты оттуда родом. Я могу сделать так, – она щелкнула пальцами перед моим носом, – и твоя семья лишится всего, что имеет.

– Не нужно меня шантажировать. Ты в любом случае потеряешь больше, чем я. Ты потеряешь любовь замечательного мужчины и корону, а я – всего лишь деньги. Мы заработаем снова. Нашей семье не привыкать начинать жизнь с нуля.

– Но, – Агата беспомощно хватала ртом воздух, пытаясь найти аргументы.

– Я не расскажу Ренальду. Но лишь потому, что он заслуживает узнать правду от тебя. Признайся ему, Агата. До финала. Иначе это придется сделать мне. В любом случае, смирись с тем, что королевой тебе не стать. Участь любимой жены королевского лекаря и матери двух детей куда лучше участи предательницы и интриганки, вся жизнь которой – сплошной обман. Подумай о том, что делаешь, Агата. И о том, чем хочешь пожертвовать ради денег.

Я перевела взгляд на ее живот, в котором зародилась новая жизнь. Мне жаль, что малышу досталась такая мать, но богам виднее.

Развернулась и, не слушая крики в спину, вернулась к гвардейцам. Они молча обступили меня со всех сторон, и повели вперед по коридору.

– Вас осмотрел лекарь? – спросил коротко стриженный эйсфери, который, должно быть, главный среди моих конвоиров.

– Осмотрел и счел состояние сносным. Я бы хотела поскорее завершить все процедуры и вернуться в покои.

Мужчина усмехнулся и промолчал. Некоторое время мы шли по коридорам замка, но вскоре дошли до лестницы, и мне показалось, что спуск длился бесконечно. Мы миновали первый этаж и даже подземный, где расположены хранилища и погреба, мы спустились ниже этажа с бункерами, которые построены на случай осады. Там, куда мы опустились, почти не было света и воздуха, только плесень, сырость и запах безнадежности.

В том, что мы оказались в тюремном подземелье, я уже не сомневалась.

– Господа, – стараясь сохранить спокойствие, произнесла я. – Объяснитесь, что происходит?

– Именем короля Таврии вы, Эйвери Ромер, обвиняетесь в государственной измене, попытке убийства его высочества и пособничестве мятежникам, – с этими словами двое стражников довольно грубо втолкнули меня в пустую камеру, внутри которой из удобств имелась лишь дырка в полу и деревянная кровать с пучком соломы. Солому, впрочем, быстро сгребла сухими ручонками беззубая старушка из соседней камеры.