Эйзенхауэр. Солдат и Президент

Личные характеры, как всегда, играли роль. "Монти хотел въехать в Берлин на белом коне", — сказал Уайтли. К этому периоду войны Эйзенхауэр едва говорил с Монтгомери. Как позднее Эйзенхауэр объяснял Корнелиусу Райану, "Монтгомери так увлекся тем, чтобы американцы — и я особенно — не получили никакого признания, словно люди, почти не воевавшие, что я в конце концов перестал говорить с ним" *19.

Эйзенхауэр хотел, чтобы последнюю кампанию вел Брэдли. Если бы Брэдли был на северном фланге, Эйзенхауэр вполне мог бы послать его на Берлин. Но поскольку 12-я группа армий находилась в центре, Эйзенхауэр решил основной удар нанести здесь и направить его на Дрезден. Этот план обеспечивал самый короткий маршрут для соединения с Красной Армией и разрезал немецкие силы ровно надвое. Чтобы усилить Брэдли, Эйзенхауэр вывел 9-ю армию из подчинения 21-й группы армий и подчинил ее Брэдли. Чтобы координировать свои действия с русскими, он послал Сталину телеграмму, в которой рассказывал о своих намерениях, предлагал союзникам и Красной Армии встретиться в Дрездене и интересовался планами русских.

Телеграмма Эйзенхауэра Сталину от 28 марта вызвала приступ активности в столицах Большой Тройки. Первыми выступили русские. Сталин согласился, что Дрезден — самое удачное место для встречи союзников и Красной Армии, и добавил, что Берлин потерял свое прежнее стратегическое значение. Сталин говорил, что Красная Армия собирается штурмовать Берлин всего лишь вспомогательными силами. На самом деле Красная Армия уже начала громадную передислокацию сил в "самом спешном порядке", нацелившись на Берлин как на главную цель и выделив для этого миллион с четвертью солдат и двадцать две тысячи артиллерийских стволов.

Британцы были согласны с русскими в оценке важности Берлина; поэтому им решительно не нравился план Эйзенхауэра направить главный удар на Дрезден, не в восторге они были и от того, что Эйзенхауэр начал непосредственно общаться со Сталиным. Они боялись, что Сталин оставит Эйзенхауэра в дураках.

"Мне кажется, мы совершаем ужасную ошибку", — телеграфировал Монтгомери Бруку. Британские руководители направили свой протест непосредственно Маршаллу *20.

В США, где из-за болезни Рузвельта функции верховного главнокомандующего выполнял Маршалл, американцев, в свою очередь, огорчили протесты англичан. Им не нравилось, что англичане ставят под вопрос стратегию самого удачливого полевого командующего всей войны. После успеха Эйзенхауэра в рейнской кампании Маршалл считал подобное неверие британцев в Эйзенхауэра немыслимым, о чем он им и сообщил.

Не зная об ответе Маршалла британцам, Эйзенхауэр послал своему начальнику штаба собственное оправдание. Он отрицал изменения в своих планах — что было неправдой, — а затем поставил критику британцами своей стратегии с ног на голову. "Просто следуя тому принципу, который фельдмаршал Брук не раз раздраженно высказывал мне, — писал он, — я полон решимости сконцентрировать все усилия на одном направлении, для чего возвращаю 9-ю армию под командование Брэдли". В последнем абзаце он вылил давно копившееся раздражение на англичан: "Премьер-министр и его начальники штабов возражали против моей идеи разгромить немцев на западном берегу Рейна. Теперь они со всей очевидностью хотят меня отвлечь на крупномасштабные операции, не связанные с окончательным разгромом немцев. Я докладываю, что все эти вопросы изучаются мной и моими советниками ежедневно и ежечасно и что мы поглощены одной мыслью — как можно быстрее закончить эту войну" *21.

На следующий день, 31 марта, Черчилль сделал еще одну попытку. Он прислал Эйзенхауэру телеграмму: "Почему бы нам не форсировать Эльбу и не продвинуться как можно дальше на восток? Это имеет важное политическое значение, поскольку Красная Армия на юге, кажется, неизбежно захватит Вену... Если мы сознательно оставим им Берлин, хотя могли бы и взять его, то подобное двойное событие может укрепить их убеждение, уже очевидное, что все сделано ими". Он хотел, чтобы британцы первыми достигли Берлина и чтобы для выполнения этой цели 9-я армия была включена в состав 21-й группы армий. Подобное решение, писал Черчилль, "позволит избежать низведения сил Его Величества до выполнения весьма ограниченных задач" *22.

Как следует из официального дневника ВШСЭС, просьба Черчилля "весьма огорчила Э.". Он немедленно продиктовал ответ. Он повторил, что планов своих не менял. Он признал, что по-прежнему намеревается направить Монтгомери за Эльбу, но к Любеку, а не к Берлину. Наступая на Любек, 21-я группа армий отрежет Датский полуостров и не позволит русским войти в Данию. Эйзенхауэр настаивал на важности этой задачи и признавался: "Я обеспокоен, если не обижен тем, что вы могли предположить, будто я планирую "низвести силы Его Величества до выполнения весьма ограниченных задач". Я далек от таких мыслей, чему доказательством служит мой опыт командования союзническими силами в течение двух с половиной лет" *23.