Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Развернув массированную атаку на Хрущева, Молотов со товарищи рассчитывали решить вопрос о власти к вечеру первого же дня заседания.

— У нас Политбюро (Лазарь Моисеевич начисто забыл о реформе 1952 года, в ходе которой относительно компактное Политбюро ЦК ВКП(б) было преобразовано Хозяином в аморфный Президиум ЦК КПСС. — С. В.) в сборе, мы будем решать вопрос о Хрущеве сегодня, — решительно заявил собравшимся Каганович.

Однако блицкриг не удался. Жуков, Фурцева, Брежнев и Микоян вступили в решительный бой, отстаивая необходимость вызова всех членов Президиума, всех кандидатов, секретарей ЦК — для обсуждения вопроса о первом секретаре ЦК. И сумели настоять на своем.

Таким образом, первую баталию выиграли руководитель партийного аппарата и его соратники. После продолжительного протеста со стороны ряда членов Президиума, кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК было решено заседание Президиума продолжить в следующие дни, вызвав на него товарищей, не находившихся в Москве[135]. А время работало на Хрущева, сумевшего, как это сделал в двадцатых годах покойный Хозяин, расположить к себе секретарей региональных парторганизаций.

Леонид Млечин, справедливо отметив, что первоначальный «расклад» сложился отнюдь не в пользу Хрущева, поскольку «семью голосами против четырёх Президиум ЦК проголосовал» за его снятие с поста первого секретаря, обвинил Никиту Сергеевича в нарушении партийной дисциплины и неподчинении «решению высшего партийного органа»[136]. Парадокс-то в том и состоял, что высшим органом КПСС, по Уставу, был как раз Центральный комитет, а не Президиум ЦК, поэтому с формальной точки зрения Хрущев ничего не нарушил. Напротив — нарушили те его противники, которые отказывались перенести вопрос в ЦК.

* * *

Распространены версии о том, как, будучи кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, Екатерина Фурцева, словно «в полудетективном сюжете, время от времени стала покидать зал заседаний. А выходила она, как потом оказалось, чтобы позвонить председателю КГБ Серову и секретарю ЦК Игнатову, призывая их прийти на помощь Хрущеву. Игнатов сумел поднять 20 членов ЦК»[137]. Насколько данные о роли Екатерины Алексеевны в сборе цековской группы соответствуют действительности — сказать сложно. А что точно можно сказать, что именно этот рассказ дал начало легенде о никогда не существовавшей в природе «группе Игнатова», которая привиделась в кошмарном сне то ли Никите Хрущеву, поделившемуся своими домыслами с сыном — Сергеем Никитовичем, то ли (что более логично) Фролу Козлову, которому было важно убедить первого секретаря ЦК в реальном существовании мифической угрозы.

Так или иначе, в пятницу 21 июня делегация из двадцати членов и кандидатов в члены ЦК КПСС отправилась на заседание Президиума со следующим заявлением, подписанным несколькими десятками членов и кандидатов в члены ЦК: «Нам, членам ЦК КПСС, стало известно, что Президиум ЦК непрерывно заседает. Нам известно, что вами обсуждается вопрос о руководстве Центральным комитетом и руководстве Секретариатом. Нельзя скрывать от членов Пленума ЦК такие важные для всей партии вопросы»[138].

Особенно интересовал «рядовых» цекистов вопрос о руководстве Комитетом государственной безопасности[139]. Поскольку все они знали, как в ходе Июньского 1937 года пленума ЦК ВКП(б) тогдашних членов и кандидатов в члены ЦК, избранных «съездом победителей», арестовывали прямо в кулуарах то ли с попустительства, то ли с одобрения членов Политбюро Вячеслава Молотова и Лазаря Кагановича.

В 1957 году «ходоков»-цекистов сперва приняли четыре члена Президиума ЦК КПСС: Хрущев, поддерживавший его Микоян, Ворошилов и Булганин, который по-прежнему председательствовал на заседаниях Президиума[140]. Явление двадцати цекистов на заседание Президиума вызвало бурю негодования у старых сталинских соратников.

Первые «ходоки»-цекисты ушли несолоно хлебавши, но когда основная масса высших (по Уставу) руководителей партии узнала, что двадцатку не приняли, она выделила вторую группу — в составе 15 человек.

Позднее (2 июля) один из первых «ходоков», кандидат в члены ЦК КПСС, министр лесной промышленности СССР Георгий Михайлович Орлов, поведал на собрании актива Московской городской организации КПСС:

— В пятницу, 21 июня, когда мы, члены и кандидаты в члены ЦК нашей партии, находящиеся в Москве, собрались вначале в ЦК и обратились в Президиум с просьбой о созыве Пленума и о том, чтобы не решать вопроса о руководстве Комитетом [государственной безопасности], и затем, когда мы пришли в Свердловский зал, каждый из нас был готов на всё, чтобы дать отпор зарвавшимся антипартийным заговорщикам[141].