Екатерина II и ее мир: Статьи разных лет

Наиболее серьезным противником попытки государства изменить систему ценностей дворянства был Шарль-Луи де Секонда барон де Монтескье. В своем грандиозном труде «О духе законов» (1748) он утверждал, что участие в коммерции действительно является унижением дворянского титула и, более того, никоим образом не улучшает национальную экономику. «Люди, прельщенные тем, что делается в некоторых государствах, — замечает он, как раз имея в виду попытки подражать британским обычаям, — полагают, что во Франции следовало бы издать законы для поощрения дворян к торговле. Но таким путем можно было бы только погубить дворянство этой страны, без всякой выгоды для ее торговли»^{279}. Хотя Монтескье и признавал, что коммерция оказывает цивилизующее действие на общество, однако считал, что она развращает нравы. Он предупреждал, что личное обогащение возможно лишь за счет пренебрежения долгом в отношении других. Стремление к богатству и стремление к славе и чести — различные принципы, одним руководствуется купечество, другим дворянство. В небольших, политически малозначимых республиках, таких как Венеция или Голландская Республика, всем слоям населения может быть позволено заниматься торговлей; но внутренняя сплоченность и военная мощь крупных монархий, окруженных потенциальными противниками (в эту категорию Англия явно не включалась), в первую очередь зависят от чувства достоинства и долга, привитого дворянам. В исключительных случаях достойным купцам может быть пожаловано дворянство; но если дворянам позволить приобрести черты купцов, о/im утратят дух служения и преданности своему монарху с плачевными последствиями для всей страны. И даже Англия, как подозревал Монтескье, вполне возможно, уже начинает понимать истинность этого положения.

За проблемы, поднятые Монтескье, ухватились другие. В 1754 году престижный журнал «Mercure de France» опубликовал (посмертно) «Размышления» (R'eflexions) на тему «торгующего дворянства», принадлежавшие перу Арман-Леона де Мадейана де Лепарра маркиза де Лассе (Lassay, 1652–1738). В ответ тем, кто сокрушался об уменьшении состояний французских дворян и хотел повернуть процесс вспять, позволив, как в Англии, всем дворянам заниматься торговлей без потери сословного достоинства, де Лассе предрек, что если дворянам будет доступна коммерческая деятельность, то пострадает боеспособность государства. Торговля, как заявил кадровый офицер, который «никогда не знал других чувств, кроме любви — к славе и к женщинам»^{280}, более безопасное и тихое занятие, чем война, и если им это позволить, французские дворяне тут же начнут учить сыновей не воевать, а торговать, предпочитать чести богатство. Поскольку дворянство — источник офицерского корпуса Франции, то вскоре король окажется без людей, способных командовать войсками. Следовательно, в интересах государства необходимо сохранить традиционные границы между занятиями купца и дворянина.

Такие утверждения не остались без возражений. Государственную пользу как аргумент подхватил аббат Койе в опубликованной в 1756 году работе «Торгующее дворянство» (La noblesse commercante) — длинном памфлете, который, едва появившись, произвел сенсацию. Габриэль-Франсуа Койе (1707–1782), получивший образование у иезуитов популярный писатель, вошедший в общество как наставник принца де Тюренна, рассмотрел эту проблему с точки зрения изменения государственных потребностей. Французской армии, по его подсчетам, требуется максимум тридцать тысяч офицеров, но во Франции по меньшей мере 360 тысяч дворян. Что делать с излишком? Койе предостерегал, что если следовать словам де Лассе, то эти дворяне, обнищавшие и ничем не занятые, будут прозябать в деревне как паразиты общества. Такой образ жизни никому не был на пользу. Если французское дворянство, и в особенности младшие сыновья, действительно хотят послужить государству, то им следует заняться коммерцией, составляющей «главный двигатель государства»^{281}. Тем самым они последуют замечательному примеру младших сыновей английских дворян, которые обогатили себя и свою родину, не потеряв достоинства. Стоит лишь взглянуть на то положение, какое Англия занимает среди других стран, чтобы убедиться в истинности этого наблюдения. «Англия, — как выразился аббат, — находилась повсюду»^{282}. Даже русский царь Петр Великий, как напоминал читателю автор, признавал, что военная мощь зависит от торгового баланса, и лишал младших сыновей дворян привилегий, чтобы вытащить их из имений и задействовать в другой области экономики^{283}. Однако немецкие и польские дворяне, на которых государство не давило, не желали расставаться со своей традиционной ролью, что имело разрушительные последствия для государства и для них самих. Предубеждение против торговли — это именно предубеждение, предвзятое, ничем не обоснованное мнение, которое необходимо разрушить.