Екатерина Медичи

Бездеятельность короля вынуждала Екатерину остаться в Шампани. Она видела, как мимо Эперне проходили рейтары и ландскнехты лигистов. Живя в постоянной тревоге, она, наконец, получила от своего сына полномочия возобновить переговоры, не выставляя при этом никаких условий. Вскоре она направила в Шалон врача Мирона, архиепископа Лионского, Пьера д'Эпинака и Гаспара де Шомберга подготовить ее встречу с руководителями Лиги. 19 июня, несмотря на сильную зубную боль и болезненную опухоль щеки, она приняла в Эперне во время обеда кардинала Бурбонского, кардинала и герцога Гизов. Кардинал Бурбонский сказал королеве, что не знает, какого дьявола он влез в это дело, и что он хочет из всего этого выпутываться. После трапезы и вечерни Екатерина приказала Вилькье вместе с Гизами разработать основы соглашения. На следующий день она с радостью сообщила королю и своим [362] верным корреспондентам – Бельевру и Брюлару о заключении «мира» между Короной и Лигой, что было нечем иным, как утверждением требований лигистов. Наконец, 28 июня она смогла уехать из Эперне. Три последних месяца оказались для нее более тягостными, чем предыдущие двадцать пять лет со всеми переговорами и сделками, которые она вела. Жалкий полномочный представитель, больная, отодвинутая в сторону неуверенным в своей власти королем, она имела дело, будучи безоружной и лишенной поддержки, с мощной, богатой и организованной партией, способной навязать ей свою волю. Чудо было в том, что она смогла, несмотря на оскорбления и унижения, сохранить за навязанным противником соглашением видимость мирного договора, дарованного ею именем короля. Но, разумеется, речь шла о полной капитуляции. За все время гражданских волнений впервые суверен действительно, а не фиктивно, оказался политическим пленником одной из партий. Явным признаком этой потери власти было официальное предоставление безопасных городов лигистам: до этого никогда группировка, добившаяся присоединения короля, не имела необходимости требовать от него залога.

Подписание договора должно было состояться в Сансе, но городские власти уведомили о вспышках заболевания чумой в городе, и Екатерина переехала в Немур, куда 30 июня прибыли кардинал Бурбонский и герцог де Гиз. В ожидании приезда братьев и считая, что можно получить еще какие-нибудь выгоды, Гиз попытался получить обещание королевы, что король будет использовать только тех швейцарцев, которых он сам нанял, и отошлет тех, которые были рекрутированы по приказу Короны – в большинстве своем это были гугеноты. Но Екатерина выдержала это нападение. Лигисты набрали иррегулярные войска, не имея, кроме того, королевского приказа: поэтому войско должно было быть распущено. В самом лучшем случае Генрих III поможет Лиге выплатить часть жалованья этому войску.

7 июля 1585 года были подписаны и зачитаны под звуки фанфар по приказу королевы-матери статьи этого мирного договора, названного «Немурским». Король обещал, [363] что этот эдикт будет вечным и неизменным и запретит навсегда новую религию. Протестантские священники-министры должны покинуть королевство через месяц после опубликования эдикта, необращенные гугеноты – через шесть месяцев под угрозой конфискации имущества и лишения свободы. А лигисты, напротив, получили полное прощение за все действия, которые они совершили, покушаясь на королевскую власть. Кроме потребованных ими безопасных городов, их руководители получат личную охрану на жалованье у короля: кардинал Бурбонский – 70 всадников и 30 аркебузиров; герцог де Гиз – 30 конных аркебузиров, и такую же охрану – Майенн, д'Омаль, Эльбеф и Меркер. Взятые Лигой на службу ландскнехты будут уволены, а рейтары – отосланы к границе, чтобы отбить возможное вторжение других рейтар, которых позовут на помощь протестанты.

Когда мир был заключен, Екатерина отправилась в Париж, чтобы быть рядом с сыном в момент принятия эдикта. 15 июля купеческий старшина и городские советники вышли ее встречать вместе с горожанами к заставе Сент-Антуан. Приветственная речь была очень теплой: «Мадам, три сословия города Парижа воздают хвалу Господу за ваше счастливое возвращение, сознавая, чем это королевство, и даже этот город, вам обязаны за то, что в течение двадцати пяти лет вы, насколько это было в ваших силах, его оберегали и, можно сказать, вызволили из множества бед; и сегодня, благодаря вашим осторожным замечаниям и мнениям, не щадя своего отдыха, вы спасли его от уничтожения и полного разрушения с помощью святого союза принцев с Его Величеством королем, нашим сувереном и Богом данным сеньором, чтобы, как и прежде, царствовала римская апостольская католическая религия. Мы возносим наши молитвы к Господу продлить вам жизнь настолько, чтобы вы могли увидеть наследников нашего короля в том возрасте, когда они смогут править нами, их подданными, после него… Говорим вам: добро пожаловать, вам – несущей нам мир во славу Божью, удовольствие нашим повелителям, утешение и покой народу». [364]