Екатерина Медичи

Это похвальное слово, приветствовавшее победу Лиги, было и данью уважения трудам старой королевы. Наивная надежда, что как по волшебству в королевстве, наконец, прекратятся смуты благодаря «святому союзу» католиков, отражала мнение огромного большинства парижского населения.

Через три дня, 18 июля, король представил свой эдикт для регистрации в парламенте. Церемония происходила в абсолютной тишине, в присутствии всех председателей и советников в красных мантиях, пораженных, как и большинство чиновников, тем, что король позволил навязать ему закон. На выходе специально собранные лигисты кричали: «Да здравствует король!»

«Эдикт короля о воссоединении его подданных с католической церковью», в преамбуле которого содержалось уведомление королевы-матери, перечислял все уступки, сделанные ранее протестантам, в том числе смешанные палаты. Он буквально воспроизводил положения, записанные в Немурском мире, об изгнании для тех, кто не перейдет в католичество. Против протестантов была брошена настоящая военная машина. Их реакция была следующей: 10 августа в Сен-Поль-де-Кадежу, в Лораге, король Наваррский, принц Конде и герцог де Монморанси, ставший их союзником из ненависти к Лиге и семье Жуайезов, издали манифест, в котором объявили лигистов врагами государства. Они начали активно вооружаться в Гиени и Лангедоке, и формальное посольство Генриха III, которое он направил, чтобы уведомить об эдикте, ничего не изменило в их решениях.

Но Генрих предпочел, следуя совету своей осторожной матери, остаться союзником лигистов. Он потребовал от парламента повиновения и 16 октября 1585 года заставил его зарегистрировать декларацию, в которой ужесточил положения июльского эдикта, уменьшив до двух недель срок, предоставляемый гугенотам, чтобы обратиться в католичество или покинуть королевство.

Война с протестантами началась с разрозненных операций и, следовательно, совершенно нелогичных. Начинать [365] крупномасштабные действия можно было, только располагая необходимыми для этого средствами: рассчитывали на ассамблею французского духовенства, но свою помощь в размере 100000 экю они пообещали только 7 октября. Нужно было время, чтобы собрать эту сумму. Правда, после этой первой выплаты, священнослужители пообещали до конца военных действий ежемесячно перечислять крупные суммы, в общей сложности – 600000 экю.

В сентябре католики и протестанты уже стояли друг против друга на Луаре. Но здесь, в отличие от восточных районов, находившихся под властью Лотарингцев, позиции короля были настолько сильны, что он мог руководить военными действиями. Майенн в Гиени командует королевскими войсками, а с флангов его контролирует маршал де Матиньон. В Анжу принцу Конде противостоит брат одного из королевских фаворитов – Анри де Жуайез, граф дю Бушаж, позже он станет сначала капуцином, потом маршалом Франции. После того как 24 сентября 1585 года католики захватили замок Анжера, Конде вынужден бежать через Мэн и Нормандию: ему придется сесть на корабль на побережье Ла Манша и через Гернси пробираться в Англию.

Пока король полностью контролировал развитие военных действий. Его авторитет возрождался. Об этом свидетельствует один весьма показательный факт: 1 ноября жители Оксонна в Бургундии захватили наместника-лигиста Жана де Со-Таванна. Лига остановлена Немурскими уступками, король одерживает победы – может быть, наступил конец полосе неудач? Екатерина в это верит настолько, что пишет Гизу два письма подряд – 8 и 15 ноября, любезно советуя ему выказывать больше покорности королю. «Кузен мой, Господь любит нас гораздо больше, чем мы того заслуживаем, потому что он сражался на нашей стороне».

Больше того, отвратительные личные отношения между Генрихом III и королем Наваррским в период появления июльского эдикта 1584 года, значительно улучшились после того, как Сикст V отлучил Беарнца от церкви. Осторожный король не позволил себе публично проявить негодование [366] по поводу вмешательства понтифика. Он даже одобрил новые суровые меры по просьбе Лиги. Но он косвенно продемонстрировал свое доброе расположение, став на сторону своего шурина против его супруги, Маргариты, сбежавшей из Наварры, чтобы присоединиться к лигистам. 25 сентября 1585 года король приказал маршалу де Матиньону выгнать ее из Ажана. Екатерину очень огорчило поведение ее дочери. Она говорила, что та была ее наказанием за грехи и бедствием в этом мире. Тем не менее она предложила дочери пристанище в принадлежавшем ей замке Ибуа около Иссуара: возможно, она намеревалась держать там свою дочь под арестом. Недоверчивая Маргарита скрылась и спряталась в Карла, недалеко от Орийака, где в течение года – до 13 октября 1586 года – жила совершенно беззаботно, предаваясь всевозможным удовольствиям ума и тела, если верить хронике.