Екатерина Медичи

А Жанна, склонив голову набок, глазами матери, перед которой стоит ее нашкодивший сын, с улыбкой глядела на Шомберга:

— А что же Мевиль? — спросила она. — Удалось ему выбраться из воды без посторонней помощи?

— Да, и мы с ним вдвоем еще вытаскивали лодку на берег. Правда, он все еще ругается и кричит, что голова у него гудит, будто по ней огрели кирасой рейтара. Но скоро это у него пройдет. Кажется, уже прошло, видите, как усердно он хлопочет возле бочонка с вином?

— Но почему же вам никто не помог? — спросила Жанна. — Ведь на берегу были другие придворные.

— О, мадам, они были так заняты игрой в ломбр, что даже не услышали, что творилось на воде. Они даже не шелохнулись, уткнувшись носами в свои карты. Мне кажется, они и ухом не повели бы, даже если бы рядом с ними выстрелили из пушки или рухнула Вавилонская башня.

— Играли в карты! — всплеснула руками Жанна. — И это на глазах у адмирала! А он-то все радеет о чистоте нравов и помыслов!

— Вот посмотрите, как он будет сегодня вечером отчитывать меня с глазу на глаз. Он поставит мне на вид распущенность моего двора, его фривольное поведение, а потом заставит всех петь псалмы во славу Господа. Но погодите, Шомберг, а что же посол? Ведь с нами был посол мадам Екатерины господин Бирон. Где он?

— Здесь, мадам. Сидит вместе со всеми под навесом и пьет вино.

— Где же он был все это время? Разве он не купался с вами?

— О мадам, с послом приключилась пренеприятная история.

— А что такое?

— Но он просил меня никому об этом не говорить, и я дал ему слово.

— Ах, черт возьми, — сразу вся загорелась Жанна, — Шомберг, вечно вы утаиваете все самое интересное и приберегаете это напоследок. Расскажите нам, что такое с ним приключилось, прошу вас.

— Ваше величество, я не могу этого сделать, — произнес Шомберг с загадочной улыбкой, чем вызвал еще больший интерес у королевы, — ведь я обещал ему.

— Я освобождаю вас от него, а Бог вам простит, ведь вас просит об этом сама королева, которая является помазанницей божьей. Ну, говорите же, Шомберг, нас никто не услышит.

— Ах, ваше величество, ну что тут поделаешь? — вздохнул Шомберг. — Придется ко всем своим грехам добавить еще один — разглашение чужой тайны.

И Жанна заранее заулыбалась в предвкушении очередной пикантной истории.

— Дело в том, — начал Шомберг, оглядевшись по сторонам и несколько понизив голос, — что господин посол с недавнего времени стал страдать несварением желудка, которое выражалось в его частых отлучках и пропадании где-нибудь подальше от любопытных глаз. Видимо, он что-то съел. Кажется, вчера вечером ему вздумалось отведать то ли селедки, то ли соленых огурчиков и запивать их при этом молоком. Надо думать, что в момент кораблекрушения он и сидел неподалеку и наблюдал за нами из своего укрытия. Где уж ему было выступать в роли спасителя прекрасных фей?

Жанну взорвало. Она так оглушительно захохотала, что все придворные, в том числе и те, кто играл в карты, дружно повернули головы в ту сторону, откуда доносился такой громкий и заразительный смех.

Наконец Жанна, прерывая свои слова приступами хохота, произнесла:

— При случае обязательно поставлю на вид мадам Екатерине, чтобы в дальнейшем она присылала ко мне послов с крепкими желудками. А ведь мы с ним еще не беседовали. Как же я буду принимать его у себя, он так и будет убегать через каждые пять минут?

И она снова звонко рассмеялась.

— Но что самое любопытное во всей этой истории, — продолжал Шомберг, когда Жанна успокоилась, — так это то, что сегодня вечером я буду бесплатно ужинать и в неимоверном количестве поглощать вино, которое будет подано на стол с легкой руки господ де Буршака и дю Гарда. В Священном Писании сказано: «Поступай так, коли можешь, за счет ближнего своего».

— Нет там таких слов, Шомберг, с чего ты взял? — рассмеялся Лесдигьер.

— Может, и нет, теперь это уже не важно, — поднял плечи Шомберг, выражая этим полнейшее безразличие к высказываниям, касающимся незыблемых основ христианства. — Но в связи с этим у меня есть к вам одна просьба, ваше величество.

— Говорите, Шомберг, клянусь вам, что я исполню ее, потому что — видит Бог — я искренне люблю вас.

— В таком случае отпустите сегодня со мной Лесдигьера. Боюсь, мне одному не справиться с таким обильным угощением, которое меня ожидает, и поэтому вполне справедливо полагаю, что мне потребуется помощник.

— Что ж, так и быть, ничего с вами не поделаешь, — и Жанна одарила улыбкой Лесдигьера, — ведь я дала вам обещание. А теперь ступайте, Шомберг, кажется, наши придворные уже заждались вас. Вы очень мило развлекли нас, так не давайте теперь скучать моим фрейлинам. Да, и позовите ко мне этого самого посла, мне хочется с ним побеседовать; полагаю, его внезапные отлучки к этому времени прекратились, коли он уселся по соседству с винным бочонком. Но пусть подождет, я сначала выкупаюсь.

— Только, ради бога, ваше величество…

— Ведь я обещала вам, Шомберг.

И Шомберг отправился туда, где ждало его придворное общество наваррской королевы.

Глава 2 Жанна