Екатерина Великая

«Я заранее уже была настолько перевозбуждена, что разразилась слезами еще до того, как она проговорила первое слово. Ее императорское величество закрыла лицо руками так, чтобы никто его не видел. Все, кто там был, молились вместе с нами; старики всхлипывали, у молодых в глазах стояли слезы»^{36}.

София выполнила все превосходно:

«Ее поведение с момента, когда она вошла, и на протяжении всей церемонии было отмечено таким благородством и грацией, что я восхищалась бы ею, даже если бы она не была для меня тем, чем являлась»^{37}.

После принятия веры вперед вышла настоятельница Новодевичьего монастыря, чтобы действовать как свидетельница помазания. Она стояла слева от Софии, которой архиепископ положил на язык соль и помазал лоб, глаза, шею, горло, обе стороны кистей миром. Затем он произнес несколько молитв и благословил новообращенную, после чего София поцеловала ему руку. Вся императорская свита, включая Софию, вышла из церкви и прошла в примыкающую длинную галерею, где они оставались, пока шла служба и пел хор. Тут императрица увела Софию назад в церковь и в момент, когда раздавалось причастие, подтолкнула ее вперед, чтобы она получила причастие от отца Симеона Тодорского. Елизавета также проследила, чтобы все жесты Софии были правильными. Было спето еще несколько литаний и псалмов, а затем молящимся объявили о появлении православной Екатерины Алексеевны. София официально стала Екатериной (так к ней с этого момента и будут обращаться).

Затем, уже в покоях императрицы, Елизавета подарила Екатерине бриллиантовую застежку для корсажа и ожерелье стоимостью в 150 тысяч рублей. Следующие два часа все придворные дамы, члены Святейшего Синода, Сената и знать целовали руку Екатерине и ее матери. К завершению ритуала Екатерина устала так, что, извинившись, отказалась от обеда и ушла отдыхать.

Позднее в этот день все посетили апартаменты великого князя, чтобы поздравить его накануне именин. Екатерина подарила ему охотничий нож и собачью головку из золота — то и другое украшенное бриллиантами и изумрудами. Этими подарками снабдила ее императрица, так как своих денег у нее пока не было. Императрица дала ей также кольца, которыми Екатерина и Петр должны были обменяться на следующий день. Иоганна назвала эти кольца «настоящими маленькими уродцами»^{38}. Затем все участники торжеств должны были переодеться и после ужина инкогнито (то есть скорее без церемоний, чем замаскировавшись) отправиться в Кремль (примерно в двух с половиной милях от дворца Головина). Там на следующий день должно было состояться обручение — в Успенском соборе (или Успении), построенном в 70-х годах XV века Иваном Великим как центральный собор русской православной церкви. Длинный кортеж медленно двигался сквозь жару и пыль летнего вечера. В полночь зазвонили колокола Кремля, объявляя праздничный день; колокола всех других церквей Москвы зазвонили в ответ.

День помолвки начался с молитв в покоях Екатерины, а затем прибыл граф Лесток и принес ей портрет императрицы, обрамленный бриллиантами, и изображение великого князя, вправленное в браслет и тоже украшенное бриллиантами. Снова началось целование рук — на этот раз послами и иностранными министрами, а также военными. Затем двор собрался в покоях императрицы и выстроился в процессию, следующую в собор в том же порядке, как и в предыдущий день, за исключением того, что на этот раз Екатерина находилась справа от Иоганны, а над императрицей, которая была в короне и в императорской мантии, восемь генерал-майоров держали серебряный балдахин. Процессия спустилась по пролету лестницы, ведущей с Красного Крыльца, и пересекла Соборную площадь. Вдоль дороги стоял полк охраны.