Екатерина Великая

Придворная жизнь текла обычным порядком, что означало два маскарада в неделю (кроме быстро проходящих периодов покаяния) — один при дворе, а второй в одном из домов знати. Аристократы города устраивали их по очереди. Екатерина вспоминает эти маскарады без особого энтузиазма. «Каждый делал вид, что развлекается, но на деле до смерти скучал на этих балах, которые, несмотря на маски, были официальными, и посещало их так мало людей, что дворцовые помещения оставались пустыми. Городские же дома были слишком малы, чтобы принять даже несколько лишних желающих»^{75}. Тем не менее она признает, что жизнь ее на этой стадии протекала довольно приятно и они с Петром достаточно хорошо ладили. Однако Петр уже предпочитал своей жене другую, менее сложную женщину. Он рассказал Екатерине, что еще до их свадьбы влюбился в одну из гофмейстерин императрицы.

В мемуарах Екатерина то и дело возвращается к своему замужеству. Записи становятся все более пристрастными и язвительными. Она твердо намеревалась показать: не ее следует винить в том, что брак не удался, ибо «Петр — невозможный муж и таким и останется, если позволить ему продолжать в том же духе, он невозможный царь». Впрочем, что бы она ни говорила, вначале женитьба не оценивалась — ни участниками, ни кем-либо извне — как безнадежная, несмотря на отсутствие результата в постели. Петр в это время, без сомнения, вел себя как подросток, но он не был грубым. Стремясь подражать своему кумиру, Фридриху Великому, он объединял склонность к военной муштре с интересом к искусствам, в особенности к музыке. Что у него отсутствовало напрочь — так это сочувствие, способность понимать воздействие своих слов и поступков на других — последствие одинокого воспитания, ранней потери матери, отсутствия братьев и сестер или друзей по детским играм.

7 марта 1746 года принцесса Анна Леопольдовна, мать и прежняя регентша маленького Ивана VI, умерла в родах в северном городе Холмогоры, недалеко от Архангельска. Она и ее дети (кроме Ивана, заключенного в Шлиссельбургской крепости) были сосланы Елизаветой в удаленный Соловецкий монастырь на острове в Белом море — но плохая погода и плохие дороги не позволили им забраться так далеко. Теперь ее тело было возвращено в Санкт-Петербург, где его на две недели, вплоть до похорон, выставили для прощания в Александро-Невской лавре. Анна Леопольдовна родила в Холмогорах еще двоих детей. Каждый ребенок имел право на российский престол[19].

Ее смерть и похороны вынесли эту угрозу на поверхность и усилили желание императрицы, чтобы Екатерина быстрее произвела на свет ребенка. Простое наличие жены у великого князя не гарантировало безопасности династии и престолу. Елизавета все еще могла лишить Петра права наследования, если бы захотела. Кроме того, существовали прецеденты устранения императорской супруги: если Петр Великий мог отослать свою первую жену в монастырь, так же могла поступить Елизавета в отношении не удовлетворяющей ее племянницы. И всякий раз, стоило Петру заболеть — как было в том месяце, когда он мучился от сильной лихорадки, от которой не мог оправиться долгое время, — ненадежность положения Екатерины неизбежно возрастала. Британский посол лорд Хайндфорд определенно ожидал любых изменений, если Петр умрет: «Великий князь все еще очень слаб, и если с ним что-либо произойдет, Ваша светлость [то есть граф Харрингтон, которому Хайнфорд составлял свой отчет] вскоре услышит об отзыве из заключения Ивана»^{76}. Тем не менее Екатерина говорит в своих записях, что в это время императрица была добра к ней, удовлетворенная ее печалью и ожиданием скорейшего выздоровления Петра, и обещала не оставить ее ни при каких обстоятельствах.