За исключением императрицы, одна Екатерина наслаждалась, бросая вызов всем остальным женщинам при дворе: она была на переднем крае моды. Однажды она появилась на маскараде вся в белом, с распущенными волосами, завязанными сзади белой лентой, с белым газовым рюшем вокруг шеи, единственной розой в волосах и второй на корсаже. Такая смелая простота, которую могла позволить себе только молодая и очень стройная женщина, привлекла к ней все взгляды.
Когда Екатерина стала старше, она научилась лучше ладить с Марией Чоглоковой, чей брак уже давно перестал быть образцовым. Ее муж Николай стал заигрывать с великой княгиней, и она ему отказала, чем заслужила благодарность Марии. Последняя любила, чтобы Екатерина проводила дневные часы с ней — иначе Екатерина или читала, или прогуливалась с великим князем, когда он хотел побеседовать с нею. В своих воспоминаниях она полностью вычеркивает из жизни время, проводимое с мужем.
Этой зимой Екатерина также удостоилась внимания графа Захара Чернышева. Он начал посылать ей букеты цветов, и прежде чем она осознала, во что попала, двое находились уже в регулярной «сентиментальной переписке». Записки ходили туда-сюда через одну из гофмейстерин. Сдерживаемые эмоции Екатерины били ключом, когда она писала, что любит его, как не любила ни одна другая женщина{130}
(ему было двадцать девять лет, ей — двадцать два года), и что она не представляет себе рая без него. Тем не менее отношения так и не стали чем-то большим, нежели переписка, и в начале Великого поста 1752 года граф Чернышев оставил Санкт-Петербург, чтобы вернуться в свой полк.4. Екатерина взрослеет
(1752–1755)
Я растила себя и держала голову высоко поднятой, как человек, несущий большую ответственность, а не униженная и угнетенная личность.
К 1752 году Петр с Екатериной были уже далеко не теми детьми, какими они поженились. Они создали себе при русском дворе стиль жизни; оба становились сексуально привлекательными для других людей. Екатерина по крайней мере однажды побывала на самом краю вступления в сексуальные отношения. Но все еще не было никакого прогресса в выполнении супружеских обязанностей по отношению друг к другу, хотя оба прекрасно сознавали, что это считается их долгом по отношению к Российской империи. Отказ Петра и Екатерины или невозможность иметь (хотя бы попытаться иметь) сексуальные отношения — несмотря на усиленное сведение их вместе, практически заключение в одну постель ночь за ночью — предполагает высочайшую степень либо упрямства, либо беспомощности со стороны одного или обоих. В их отказе произвести требуемого наследника можно было бы предположить акт сознательного протеста против императрицы и ее двора, единственную возможность великих князя и княгини проявить хоть какую-то волю и действовать независимо — то есть, в данном случае, бездействовать. Но тот факт, что взятый на бездействие курс был опасен для них самих, ставя их перед угрозой отстранения от престола как бесполезных, заставляет предположить, что они были не в состоянии помочь себе.
После Пасхи, когда двор переехал в Летний дворец, Екатерина начала замечать, что камергер Сергей Салтыков — тот, который сделал предложение будущей жене, увидев ее качающейся на качелях в Царском Селе — все чаще и чаще появляется на дежурстве. Казалось, он пытается завоевать благосклонность Чоглоковых. Это показалось ей любопытным, так как ни у кого из молодого двора обычно не находилось для пары надзирателей ни одного доброго слова и не появлялось желания проводить с ними время.
Екатерина начала обдумывать, нет ли тут скрытого мотива — и вот на одном из концертов Салтыков дал понять, что намерен соблазнить ее. Екатерина, которая сначала воображала, что держит ситуацию под контролем, спросила его, что он намерен получить от таких отношений. Он ответил ей высокопарными фразами. Она напомнила, что он женат на той, которой всего два года назад оказывал все знаки любви. Он заявил, что ошибся и больше не любит свою жену. Екатерина попыталась сопротивляться знакам его внимания, но…