Екатерина Великая

«Наконец после долгих усилий мадам Чоглокова получила то, чего хотела, и, убедившись в этом, сообщила императрице, что все идет согласно ее пожеланиям. Чоглокова надеялась на крупную награду за свои труды, но ошиблась: она не получила ничего, хотя постоянно твердила, что империя перед ней в долгу»^{139}.

Таким образом, в сексуальную жизнь Екатерину посвятили два человека: муж и любовник. Возможностей для физической близости с Сергеем Салтыковым на этой стадии было немного. А после его возвращения ко двору осенью он лишь усилил направленное на него желание Екатерины, сделав вид, что потерял к ней интерес. Зимой двор снова вернулся в Москву. Екатерина находилась на ранней стадии беременности, и на последней почтовой станции перед Москвой она выкинула «с диким кровотечением»^{140}. Покои, предназначенные для великих князя и княгини в Москве, были далеки от совершенства.

«Мы жили в деревянном крыле, только что построенном этой осенью. По панельной обшивке текла вода, и комнаты были необыкновенно сырыми. Это крыло имело два ряда помещений из пяти-шести комнат по каждой стороне; те, что выходили на улицу, предназначались мне, а выходившие на другую сторону — великому князю. В моей гардеробной поместили всех моих служанок и фрейлин с их слугами, так что семнадцать женщин оказались в одной комнате, которая, несмотря на наличие трех очень больших окон, не имела другого выхода — только лишь через мою спальню. Через нее им и пришлось ходить при любой надобности, что было неудобно и для них, и для меня»^{141}.

Екатерина, которая еще плохо себя чувствовала, попыталась улучшить положение, соорудив в своей спальне перегородки при помощи больших ширм.

Сергей Салтыков прибыл в Москву через несколько недель и исхитрялся большую часть времени отсутствовать при дворе. Екатерина выходила из себя, но Сергей, явно опытный волокита, объяснял ей, что для его поведения есть уважительные причины. Примерно в это время (частично в надежде, что если Сергей будет считаться другом великих князя и княгини, это облегчит его положение при дворе) Екатерина предприняла некоторые шаги, чтобы уменьшить вражду между молодым двором и канцлером Бестужевым. Последний чувствовал угрозу от растущего влияния братьев Шуваловых (двадцатидвухлетний Иван Шувалов недавно сменил Алексея Разумовского на посту официального фаворита) и их друга Михаила Воронцова, вице-канцлера. В этой атмосфере переменчивого счастья канцлер решил положительно отозваться на попытку примирения со стороны Екатерины, и они начали строить осторожные дружеские отношения.

Кроме того, что он являлся политиком и государственным деятелем, Бестужев в молодости занимался химией; он изобрел и запатентовал успокоительное средство, известное как «капли Бестужева». Капли изготовлялись из раствора хлористого железа, эфира и спирта и были настолько популярны, что упоминались еще век спустя в «Отверженных» Виктора Гюго[22]^{142}. Будучи в возрасте, Екатерина рекомендовала их как средство от «спазмов».

Мадам Чоглоковой было ясно, что, несмотря на все ее усилия, Екатерина с Петром не были близки достаточно часто для гарантированно успешной беременности, и что разумно было бы предпринять дальнейшие шаги, дабы наверняка обеспечить появление наследника. Окольным образом она изложила свой план Екатерине.

«Она начала в своей обычной манере с длинного описания своей любви к мужу, потом заговорила о проявлениях мудрости, о том, что следует и чего не следует делать, чтобы сохранить любовь и возможность супружеских отношений — а затем вдруг объявила, что существуют определенные обстоятельства необычайной важности, которые оправдывают исключения из правил»^{143}.