Екатерина Великая. Греческий прожект

Дальние подступы к Херсону прикрывает Кинбурнская крепость, расположенная на косе, напротив Очакова, разделенная от косы проливом в три с половиной версты. Назначенный командующим Южной армии, генерал-аншеф Суворов, укрепив Кинбурн, вызвал для наблюдения за турками часть Севастопольской эскадры молодого адмирала Мордвинова. Моряки одной из галер, по инициативе своего командира мичмана Ломбарда, произвели внезапную атаку, на вышедший из Очакова, отряд турецких кораблей, потопив один из них. За сей подвиг Светлейший князь Потемкин произвел его в лейтенанты. Главнокомандующий отправил в помощь командующего Суворова генерал-маиора Река, дабы тот собрал к Кинбурну рассредоточенные по косе войска. В это время, турки высадили десант, коим руководили французские офицеры. Соорудив на косе пятнадцать перекопов, ложементов, как их прозвал Суворов, совершив намаз, турки предприняли наступление на крепость. Отряд генерала Суворова значительно уступал туркам по численности солдат. Тем не менее, после картечного залпа русских орудий, пехота и конница бросились на врага. В первые же минуты был убит командир янычар Эюб-ага. Суворов приказал подпустить турок как мож-ливо ближе, понеже, имея своих солдат на берегу, турецкий флот уже не мог обстреливать Кинбурн, опасаясь поразить своих. Суворов внезапно вышел из крепости с полутора тысячами пехотинцев и бросился в штыки. Завязался жесточайший рукопашный бой, проходивший с переменным успехом, – отступали то турки, то русские. Противник не выдержал удара и откатился к своим траншеям на конце косы. Русские сразу захватили десять траншей из пятнадцати, но тут же они попали под жестокий огонь корабельных батарей турецкого флота. Ядра и картечь косили солдат и казаков. Тяжело был ранен в ногу генерал-маиор Рек, ранены были почти все батальонные командиры. У лошади Суворова ядром оторвало голову. Пехота, в основном состоявшая из новобранцев, дрогнула и начала отступать. Суворов со шпагой в руке отходил в последних рядах. И тут несколько янычар бросились на генерала, чтобы пленить его. Но, оказавшийся поблизости гренадер Шлиссельбургского полка Степан Новиков, спас Суворова, уложивший в рукопашном бою штыком и прикладом трех янычар, а солдаты, в отместку за своего генерала, бросились в атаку и погнали турок к траншеям. Вечером Суворова ранило картечью под сердце, и он потерял сознание. Увидев своего генерала в таком состоянии, русские пали духом и, было, побежали. Очнувшись, Суворов увидел, что русские вновь не выдержали огонь с кораблей. Но, благодаря Божьей милости, к третьей атаке подоспели свежие силы – шесть пехотных рот, легкая конница и казаки. Они вместе легко сбросили десант в море и одержали победу над врагом. Бой был смертельный, турок убито и потоплено – пять тысяч, а русских четыреста девятнадцать и шестнадцать офицеров. Оная победа означила, что Херсон и Крым теперь в безопасности до весны. В том бою, раненный, кое-как укрытый Суворов, был ранен еще раз – в левую руку. Светлейший князь Потемкин, узнав о победном сражении, был несказанно счастлив. Он с восхищением писал генералу Суворову:

«Я не нахожу слов изъяснить, сколь я чувствую и почитаю Вашу важную службу, Александр Васильевич.»

Он послал ему много разных подарков, среди них дорогую шубу. Императрицу же просил наградить генерала орденом Святого Андрея Первозванного. Такое внимание к его особе, весьма расположило Суворова к Потемкину. Он написал ему в ответ письмо, кое заканчивалось словами:

«Судите ж, Светлейший Князь!…мое простонравие. Ключ таинств моей души всегда будет в Ваших руках».

Сия простота генерала весьма подкупила князя Потемкина.

* * *

С началом русско-турецкой войны, князю Григорию Александровичу Потемкину пришлось выполнять непривычные для него обязанности Главнокомандующего русскими войсками. Он прекрасно понимал, что на полководческой стезе ему не дано прославиться. Паче того, естьли бы его не окружали толковые, и даже блестящие полководцы, как, к примеру, Александр Васильевич Суворов, Петр Александрович Румянцев, Николай Васильевич Репнин и некоторые другие генералы, то ход военных действий мог принять совсем иной оборот. К тому же, ему следует Богу молиться, что в тяжелое время недуга и растерянности, его поддерживала и воодушевляла сама государыня Екатерина Алексеевна. Она убеждала его в полном к нему доверии и готовности защищать его от нападок недругов. В ответ на его жестокую ипохондрию, императрица успокаивала, обнадеживала и придавала его здоровью государственное значение. Князь Григорий Потемкин в душе был премного благодарен Екатерине, что она, быв мудрее и тверже характером, на его малодушную просьбу вывести войска из Крыма, сумела убедить его, что оставление сего полуострова откроет туркам и татарам прямой путь в сердце империи.