Екатерина Великая. Греческий прожект

По твоему желанию и теша тебя, я послала к тебе желаемый тобою рескрипт о сдаче команды, но признаюсь, что сие распоряжение мне отнюдь не мило и не славно. Никто на свете тебе не желает более добра, как я, и для того тебе так говорю, как думаю. Естьли же уже сдал команду, то прошу приехать сюда скорее, чтоб я могла тебя иметь возле себя и чтоб ты мог сам узнать, как я думаю и о сем сужу. Здесь найдешь, что я как всегда к тебе с дружеским и искренним доброжелательством. Прощай, Бог с тобою.

Октября 2 ч., 1787

А вот, как я о сем сужу: Что вы нетерпеливы, как пятилетнее дитя, тогда как дела, вам порученные в эту минуту, требуют невозмутимого терпения. Прощайте, мой друг. Ни время, ни отдаленность и никто на свете не переменит мой образ мыслей к тебе и об тебе.

P. S. Пришло мне на ум еще по случаю того, что пишешь о выводе войск из полуострову, что чрез то туркам и татарам открылася бы паки дорога, так-то сказать, в сердце Империи, ибо на степи едва ли удобно концентрировать оборону. В прошедшие времяна мы занимали Крым, чтоб укратить оборону, а теперь Крым в наших руках. Как флот вычинится, то надеюсь, что сия идея совсем исчезнет и что она представлялась лишь токмо тогда, когда ты думал, что флота нету. Но естьли хочешь, я тебе дюжинку фрегат велю построить на Дону. Вить и Севастопольский флот ими же пользуется и ныне.»

Прочитав сие письмо, Светлейший, сжимая губы и хмуря брови, долго размышлял, лежа в постели. Недоставало токмо, чтоб императрица написала ему прямо: «Нечего было соваться в во́лки, коли хвост тёлкин». Мысли его путались, но одна все время перебивала другие, что будь Екатерина на его месте, все бы решалось легко и просто. Как ему надоело его нездоровье! Он крикнул камердинера и секретаря и приказал собираться в Херсон.

– Как же, князь, вы не здоровы…

– В дороге приду в себя, – последовал резкий и лаконичный ответ. Приказав принести ему письменные принадлежности, он отписал Екатерине о своем отъезде в Херсон и желании проверить, что происходит в Кинбурне.

Не успел он пробыть в Херсоне и недели, как ему подали письмо от императрицы.