Екатерина Великая. Императрица: царствование Екатерины II

Полагают, будто русская педагогическая мысль второй половины XVIII века, впитав в себя дидактику Монтеня, Фенелона, Локка, Руссо, французских энциклопедистов, не внесла в эту область ничего нового, ничего от себя; созданная ею система на первый взгляд действительно во многом являет собою чистую компиляцию. Воспитание и обучение должны основываться на сознательном усвоении того, что преподают, – об этом говорил еще Монтень, протестовавший против воспитания, плодящего попугаев. Главная задача педагогики – не обучение, а воспитание, формирование воли, характера, крепких нравственных основ – об этом говорил Локк, он же восстал против жестокости педагогики, насилия над личностью ребенка, в частности, против телесных наказаний. Это Руссо развил мысль, согласно которой ребенок рождается нравственно чистым, с непорочным сердцем, порок привнесен в его душу влиянием извне. Казалось бы, все взято с Запада, все заемно.

На самом деле русская педагогика времен Екатерины обладала неповторимыми чертами: руководители ее были не только талантливы, деятельны и упорны – ими владела великая идея.

В Наказе Екатерина, провозглашая основы нового законодательства, не исключала, что они могут оказаться недоступными сознанию общества, и делала отсюда вывод, для нее непреложный: если общество не готово, нужно его «приуготовить». А что это значит – подготовить? Несколько подучить? Повысить уровень образования и воспитанности? Ясно же, что такая глыба невежества обучению не поддается, что ее не обработать никаким воспитанием.

Остается одно: создать новую породу людей. Чистая утопия? Безумие и бред? Пожалуй, да.

Сейчас мы будем присутствовать при необыкновенном социальном и педагогическом эксперименте. Чтобы его провести, Екатерине нужен был не только единомышленник, но и крупный, очень образованный педагог.

Иван Бецкой хорошо знал европейскую культуру, он родился за границей: его отец Иван Трубецкой после взятия Нарвы шведами в 1700 году попал к ним в плен, там, в Швеции, и появился сын, рожденный от некой знатной шведской дамы; как незаконнорожденный, – по обычаю того времени – он получил часть («хвост») отцовской фамилии. Отец дал ему блестящее образование и возможность много путешествовать – а путешествия в те времена были частью образования и рассматривались в этом смысле как предприятие особой важности. Главной их целью было научиться уму-разуму – вникнуть в чужую жизнь с ее обычаями и законами, посмотреть, каковы в чужих краях ремесла, промышленность, художества, узнать, о чем там говорят и что думают. Ехали медленно, было время, чтобы вникнуть. Путешествие воспринималось не иначе как дело (недаром путешественник зачастую вел дневник).

Во Франции Бецкой оказался в пору ее общественного подъема и духовного расцвета. Молодой Бецкой попал именно в это кипение общественной мысли. Он был близко знаком с мадам Жоффрен и посещал ее знаменитый салон, где собирались энциклопедисты (Гольбах, д’Аламбер и многие другие), литераторы, общественные деятели. Живое общение с передовыми людьми Франции, живое обсуждение работ Вольтера, Руссо, Дидро – как новинок, как сегодняшнее событие – все это произвело огромное впечатление на молодого русского вельможу. Очевидно, уже тогда он избрал круг интересов, который предопределил его будущее.

Вернувшись в Россию при Петре III, Бецкой после переворота 1762 года оказался в стане Екатерины не только единомышленником, но, как мы сейчас увидим, ее постоянным сотрудником.

И тут началась их общая работа.

Особенность наших утопистов заключалась в том, что они решили осуществить на практике, двинуть в жизнь учение, которое, разумеется, утопическим не считали. Глубоко восприняв идею Руссо – если ребенка полностью изолировать от порочной социальной среды, из него можно вырастить человека идеального, совершенного во всех его помыслах и поступках, – они решили эту славную идею осуществить. Правда, Руссо скептически добавлял: чтоб изолировать ребенка, его нужно поместить на луну или на необитаемый остров, – а наши энтузиасты считали, что у них отлично получится в Москве и Петербурге. И то сказать, авторы были нетривиальные: одна сидела на престоле Российской империи, другой был в числе ее первых сановников.

Педагогическая система была создана совместной работой Екатерины и Бецкого – кому в каждом данном вопросе принадлежит авторство, расследовать не станем; оба автора работали вместе и оба были на высоте поставленной задачи.