Екатерина Великая. Владычица Тавриды

– Не угодны! – подтвердила уже сериозно свои слова императрица. – Ни к чему нам войска, которые неизвестно кем и как управляются. Таковые войска могут явиться гнездом смутьянов. А вы ведь, генерал, знаете, какая ныне смута в государстве? Хуже некуда! Посему, я придерживаюсь народной мудрости: «с огнем не шути, с водой не дружи, ветру не верь».

Говоря сие, она на мгновение поднесла руки к голове, сжала виски. Видно было, не сладкие мысли посещали ее. Потемкин, жалея ее, импульсивно наклонился к ней, невольно выразив сострадание.

– Знатная поговорка, Ваше Величество!

Екатерина скользнула взглядом в его сторону. Увидев выражение его лица, улыбнулась.

– Но, допрежь у меня имеются в наличии таковые молодцы, как вы, Григорий Александрович, кои не забывают пещтись об Отечестве, то я не буду впадать в дешперацию.

Потемкин, вскочив со своего места, горячо воскликнул:

– Не надобно никакой дешперации, Ваше Величество! Я завсегда готов умереть за свою государыню и Отечество! Одно ваше слово, и я поскачу на край света, за ради нашей Северной Семирамиды, – последовал дерзкий ответ.

Императрица, улыбаясь, смотрела благосклонно на паки склоненную над ее рукой, голову отважного храбреца.

– Не так далеко, генерал! – молвила она. – Достаточно того, что вы будете давать зрелые советы, сей воюющей на два фронта Семирамиде здесь, в Северной Пальмире. Ибо о том, что делать с сложившимся положением я думаю уже не один месяц. Учиненные нами решения, как оказалось, неудачны. Мне надобна помощь мужественного и зрелого ума. Вы ведь знаете, что и мудрым людям надобен иногда совет.

– О, да! Я знаю, государыня-матушка, все подробности о втором фронте и о бунтовщиках в Поволжье. Мой друг, пиит Гаврила Державин, воюет в рядах нашего общего друга генерал-аншефа, Александра Ильича Бибикова. Он прописал мне о действиях генерала против Пугачевского движения. Я бы сказал, что, имея всего-то полтораста кавалеристов и около трех тысяч пехотинцев, Александр Ильич уже более месяца не токмо тщится защитить город, но и делает наступательные вылазки.

Глаза императрицы весьма оживились:

– Он необыкновенный человек! – воскликнула она. – И я всегда об том знала! – Полная противоположность, отстраненному мною, злосчастного генерала Василия Кара, коий и звание-то генеральское не должон иметь, – добавила она с презрением.

Екатерина замолчала, видя, что Потемкин что-то желает сказать. Тот не замедлил:

– А каково! Бибиков организовал в Казани дворянскую милицию! Город, почитая его, сформировал в помощь ему вооруженный корпус из дворян в триста человек, да и магистрат не подкачал – выставил конный эскадрон гусар!

Екатерина, удивляясь его осведомленности, с грустью добавила:

– Паче того, родственник Бибикова, генерал-майор Ларионов, взял на себя командование оными корпусом и эскадроном. Я была в Казани шесть лет назад, не поверю, что сей мощный город, сдастся на милость подлому самозванцу.

Она помолчала, ожидая, что скажет генерал, но тот смотрел на нее, и всякий раз, при встрече с ее взглядом, не отводил глаза.

– Однако, – прервала молчание Екатерина, – результатов пока нет. Мятежники, продолжают наступать. Трудно, особливо, с башкирцами. Подполковник Лазарев понес большие потери в схватке с ними.

Потемкин вдруг дерзко, но твердо заявил:

– Надобно выбить пугачевцев из Оренбурга и Татищева, переломить ход противостояния. Тогда, полагаю, легко будет овладеть бунтовщиками. Нужны дополнительные войска.

Озадаченная его искренним напором, Екатерина, взглянув на него с улыбкой, оглянулась на свой стол, заваленный бумагами и депешами. Позвонив в колокольчик, приказала принести кофе на двоих.

* * *

– Вы ведь, Григорий Александрович, любите кофе? – спросила государыня, обращаясь к нему с легкой улыбкой.

– Люблю крепкий кофе, Ваше Императорское Величество, – живо ответствовал генерал.

– Вот и ладно! Вкусы у нас здесь совпадают, – сказала Екатерина с некоторой ироничностью.

Потемкин не замедлил возразить:

– А я давно заметил, государыня Екатерина Алексеевна, у нас во многом вкусы схожи!

Екатерина паки иронично ответствовала:

– Схожи? Любопытно! – но тут же перевела материю разговора:

– Завтрева собирается Государственный совет, будем решать каковые войска слать против Пугачева и под чьим командованием. Я думаю о генерал-майорах Павле Мансурове и Петре Голицине.

Екатерина смотрела внимательно в лицо Потемкина, ожидая его реакцию.

– В князе Голицыне я не сомневаюсь, – заметил тот, – о Мансурове тоже слышал похвалы.

Императрица удовлетворенно кивнула.

– Однако, – добавил Потемкин, – я бы туда сразу направил генерал-поручика Суворова. Сей генерал покончил бы с бунтовщиками одним махом.

– Я такожде высоко ставлю Александра Васильевича, но война с турками еще не окончена. Турецкий фронт – моя главная болячка, понеже никак не можем заключить с ними достойный для нас мирный договор. А унижение России мне не с руки.

Лицо Потемкина сразу омрачилось.

– Согласен, милостивая государыня, согласен!

Оба паки помолчали, затем Екатерина молвила: