Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Граф Зубов посылает в Яссы графа Безбородку. Он, авось, даст Бог, ни в чем не прогадает, государыня-матушка!

Екатерина взглянула на него красными глазами, которые сказали ему: «куда Безбородке до князя Таврического!»

В день, когда пришла весть о кончине Потемкина, собрался Совет во главе с Платоном Зубовым, и через две недели после смерти Светлейшего князя Потемкина, в Яссы, на завершение переговоров, был послан граф Александр Андреевич Безбородко. Вместе с генерал-маиором Осипом Михайловичем де Рибасом, членом иностранной коллегии Аркадием Ивановичем Морковым и переводчиком Лошкаревым, он должон был подписать мирный договор. До их прибытия Екатерина уполномочила вести переговоры племяннику покойного князя, генерал-поручику Самойлову Александру Николаевичу.

Предварительные условия договора были оговорены еще летом, в румынском городе Галаце, расположенном на левом берегу Дуная. С российской стороны делегацию в Галаце возглавлял тогда генерал-аншеф князь Николай Васильевич Репнин, главнокомандующий русской армией. В Яссах до сентября месяца главой русской дипломатической делегации был князь Григорий Александрович Потемкин.

Проводя предварительные переговоры, обе стороны еще раз подтвердили, заключенные раннее, условия Кючук-Кайнарджийского и Георгиевского договоров. К России отходили земли между Южным Бугом и Днестром. Молдавия и Валахия, занятые русскими войсками в ходе последней войны, возвращались Турции. Как ни странно, турки поставили там господарем своего толмача, грека по национальности — Антона Каподистрия, скорее всего, понеже сей гражданин Венеции был из богатой и уважаемой семьи.

Ко всему прочему, было подтверждено, что на юге России оставалась прежняя граница по реке Кубань. В Константинополе, перед заключительными переговорами, Великий визирь советовал султану Селиму Третьему продолжать войну, но европейские послы подсказывали, что теперь, после смерти Светлейшего князя Потемкина-Таврического, самое время заключить договор, понеже, без упокоившегося Первого министра Российской империи, у Турции больше шансов заключить выгодный Порте мир.

* * *

Сначала шла речь о погребении Светлейшего князя Григория Потемкина-Таврического в Санкт-Петербурге. Но Зубов, Безбородко и Роджерсон были противу оного, понеже боялись повторения тяжелых последствий для здоровья императрицы. Она сама с ужасом думала о нем, неподвижном в гробу. Она не хотела верить и не верила, что его более нет на белом свете. Увидеть его не живым, она не хотела, и паче того — боялась. Одним словом, слишком много было на сей счет разноречивых мыслей, посему предложили хоронить в его имении Василькове, в Белоруссии. Михаил Фалеев прислал курьера с просьбой, от себя и других, хоронить его в Херсоне, первом городе, основанным Светлейшим князем Таврическим. В конце-концов, Екатерина, посоветовавшись с Нарышкиными, Строгановым, Чернышевым и другими из своего близкого окружения, положила — так тому и быть. Несколько недель тело его простояло в монастыре Голь, близ Ясс. Гроб его успел увидеть Безбородко, вскоре приехавший в Яссы для окончания переговоров о мире. В Яссах не менее шестисот человек работали над приготовлениями к похоронам князя. Одетый в парадный генерал-фельдмаршальский мундир, Светлейший князь был уложен в двойной гроб: дубовый и свинцовый. В изголовье князя положили миниатюрный, усыпанный брильянтами, портрет императрицы Екатерины Алексеевны. Получив известие о смерти Светлейшего князя, в монастырь Голь прибыли митрополит Иона и архиепископ Амвросий.

Полки, расставленные по оному случаю в две шеренги, стояли прямою линией, занимавшей более пяти верст. Горесть написана была на всех лицах, наипаче воины и молдавские бояре проливали слезы о потере своего благодетеля и друга. При совершении надгробного пения в монастыре Голь, архиепископ произнес речь, в коей, среди прочего, сказал: «Монархиня лишилась советника, блюстителя, споспешника, друга». При сих словах, многие прослезились.

Через несколько дней было оглашено указание государыни перевезти тело покойного князя в Херсон, и тамо провести погребение со всеми подобающими степени и заслугам его почестями. Главным распорядителем она назначила его троюродного брата, генерала Михаила Сергеевича Потемкина. Опричь того, пришел приказ императрицы отставить генерал-аншефа Николая Каменского за промедление выполнения приказа покойного князя Потемкина и пререкание с генералом Каховским.