Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Не так-то просто было оное сделать, — принялся разъяснять Безбородко. — Занятая войной с Турцией, она не решилась сразу резко воспротивиться новой польской конституции, принятой в мае девяносто первого года. Она благоразумно направила в Польшу Якова Булгакова для выявления несогласных с конституцией влиятельных лиц, дабы образовать новую конфедерацию, направленную на уничтожение конституции, не признававшей над собой влияния России.

Довольна ли теперь императрица? — паки полюбопытствовал Грибовский.

Зубов, играя золотым брелком от часов, буркнул:

— Государыня почитает оное справедливым, учитывая реакцию Польши и Литвы на кровавую Французскую революцию.

— Ну, да! А кто, опричь нее, отважился бы бросить вызов польским республиканцам, поддерживающих ненавистных парижских якобинцев? — задал вопрос ироническим тоном Аркадий Морков.

Безбородко, паки терпеливо выступил со своими объяснениями:

— Императрица, граф Аркадий Иванович, положила немало труда в подготовке партии польских аристократов, приверженных России и настроенных противу принятых Сеймом решений. Она так устроила, что новая конфедерация долженствовала была обратиться к ней за помощью в восстановлении старой Конституции, гарантом которой, еще при первом разделе, выступала Россия. Формирование сей новой конфедерации началось еще князем Потемкиным, и было завершено, мною, когда я ездил в Яссы. Король Пруссии тоже не дремал, предпринимая все возможное, дабы добиться своей цели — раздела Польши.

Граф Морков, внимавший с аттенцией, испросил:

— И кто же те, кто повел за собой оппозицию?

— Кто возглавил их? — переспросил Безбородко и ответил:

— Магнаты таковые, как Феликс Потоцкий, хорошо известный нам, Ксаверий Браницкий, Северин Ржевуский и генерал Коссаковкий. Они собрались в городке Тарговице, принадлежавшего роду графов Потоцких. Под руководством посланника императрицы — Василия Степановича Попова, они сумели основать таковую конфедерацию.

Грибовский, оглянувшись на графа Зубова, несмело зметил:

— Смею предположить, что императрица вела двойную игру.

Зубов, подняв крутую бровь, язвительно усмехнулся:

— А кто ведет честную политическую игру, желалось бы у вас, господин Грибовский, испросить? Поляки получили то, чего заслужили! Тарговчане приезжали, сами вели переговоры с императрицей. Я там присутствовал. Просили помощи, она им обещала.

— Но ведь не выполнила обещания, — усмехнулся теперь Морков.

— Да, не выполнила, — запальчиво парировал Зубов. — Она устала от бесконечных незадач с оной страной. Да и Фридрих-Вильгельм изрядно давил.

Безбородко поспешил на помощь Зубову:

— Поляки желали восстановить прежнюю шляхетскую вольницу, кою государыня ненавидит всей душой. Вот и получили не то, о чем им мечталось.

Николай Новосильцев, слушая всех, вздохнул:

— Кто же у нас теперь там послом?

— Как кто? — переспросил возмущенно Зубов. — Яков Ефимович Сиверс. Он-то все и устроил.

Дневник императрицы:

Австрийский город Кобленц захвачен французской революционной армией. Армия принцев Конде, д‘Артуа, де Гиза перебрались из Вестфалии в Верону.

В. Каховскому, будущему губернатору Могилевской области, направлено письмо, чтобы с вступлением новых провинций под скипетр наш, в оных польских землях пресекались всякие угнетения, притеснения, несправедливости, разбои, смертоубийства. Словом, чтобы сии провинции ставшие нам покорны силой оружия, чтобы добрым, снисходительным управлением нашим, смогли в скором будущем все сердца людей живущих в оных уездах, почитать их отторжение от анархии Польской Республики за первый шаг к их благоденствию.

До нас дошли вести, что в Японии произошло чудовищное землетрясение на одном из островов, унесшее более пятидесяти тысяч жизней. Остров исчез в водах, пробудив к жизни вулкан.

* * *