Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Суворов тут же приказал генералам Ферзену и Дерфель дену, идти к Варшаве, и выступил туда же сам. Через неделю он соединился с одиннадцатитысячным отрядом Ферзена, вскорости подошел и генерал Дерфельден. Таким образом, под началом у Суворова оказались около двадцати пяти тысяч человек, при восьмидесяти шести орудиях. Армия подошла к предместью Варшавы Праге, лежащему на восточном берегу Вислы и связанному со столицей Польши двумя большими деревянными мостами.

Произведя рекогносцировку и необходимую подготовку к штурму, войска Суворова в пять часов утра двинулись к укреплениям Праги. В десять часов утра, под музыку и барабанный бой, полки: Александрийский, Херсонский гренадерский, Азовский и Смоленский мушкетерские, Черниговский и Глуховский карабинерские, Смоленский драгунский, Мариупольский легкоконный, Ольвиопольские гусары и Переяславские конные егеря, на виду у защитников Праги, заняли исходные позиции, сделав, однако, вид, что они подошли не для немедленного нападения, а для начала длительной осады.

Суворов же, завершив диспозицию штурма, разработанную столь же тщательно и детально, как и при взятии Измаила, в три часа ночи двадцать четвертого октября начал строить батальонные колонны и к пяти часам занял исходные позиции. Затем в пять часов, по ракете, полки северной колонны бросились на штурм Варшавы, коя, после многочасового штурма сдалась, уповая на милость победителя.

Суворов предъявил полякам весьма умеренные требования, кои те почтительно, но твердо попросили смягчить еще более, выпустив из города регулярную армию с оружием и артиллерией. Суворов согласился и на это, настаивая лишь на том, что день вступления русских войск, назначенный им ранее, двадцать девятого октября, изменен быть не может.

Варшавяне после недолгих дебатов согласились. В тот день Суворов вступил в Варшаву. Быв встречен на мосту через Вислу членами городского магистрата, ему поднесли хлеб-соль и ключи от города. На следующий день Суворов с большой торжественностью и пышностью был принят королем Польши Станиславом Августом Понятовским.

В последний октябрьский день, Александр Васильевич Суворов, от имени императрицы, объявил амнистию и «забвение вин» всем повстанцам, которые сложат оружие. Король просил об отпуске одного из плененных. На сию просьбу, Суворов отпустил из плена двести солдат и триста офицеров. Сие послужило весьма благоприятному впечатлению и дало положительный результат, понеже многие патриоты стали покидать свои отряды. Через неделю сдался и сам командующий — граф Фома Вавржецкий, со вступлением в город Суворовым, покинувший Варшаву. Посему, поздней осенью военные действия в Польше были закончены.

* * *

Екатерине нравилась ее необычайно миловидная невестка. Елизавета Алексеевна, жена ее любимого внука Александра Павловича показывала к тому же изрядный ум и такт. Императрица видела в ней себя полсотни лет назад и сие ее весьма умиляло. Великая княгиня всем нравилась. При дворе царедворцы весьма скоро заметили, что Платон Александрович Зубов весьма хорошо относится к жене Великого князя Александра. Екатерина довольно часто оставляла внука с Луизой после приемов и балов просто побеседовать. В такие моменты Зубов более разговаривал с Александром, делая вид, что Елизавета Алексеевна его вовсе не интересует.

На сей раз, положив отдохнуть от дел, Екатерина велела отвезти себя с Перекусихиной в Таврический дворец. Она любила бывать во дворце покойного князя Потемкина. Прогуливаясь с внуком, его женой, с кем-нибудь из свиты, она ностальгически оглядывала каждое помещение дворца, выходила в прилегающий сад и почти ни с кем не разговаривала, думая о своем. Иногда у нее вырывалось:

— Все теперь изменилось. Все теперь не так…

На сей раз, она не застала Александра и разговорилась с Елизаветой Алексеевной, кою нашла в воздушном платье, свежую, румяную и веселую. Екатерина в секунду паки увидела в ней себя молодую. Взглянув умными глазами на государыню, сия краса опустила глаза и, после поклона, подошла к протянутой руке.

— Благополучно ли добралась ваша сестра, Фредерика-Доротея, до Карлсруэ — испросила Екатерина на немецком языке.

— О да, Ваше Величество. Все хорошо, она уже дома, — радостно ответствовала Луиза.

— Скучаешь, наверное?

— Да, немножко, — последовал смущенный ответ невестки.

Разговор пошел обо всем и ни о чем, затем перекинулся на Александра.

— Чем занимается ваш, чаю, преданный и нежный муж, Лизанька?

Порозовев, Великая княгиня скромно ответствовала:

— Сию минуту он с графом Строгановым Павлом, Николаем Новосильцевым и Адамом Чарторыйским.

— Я вижу сии двоюродные братцы, Павел и Николай, частые гости Великого князя? О чем ведут беседу?

— Да, они весьма дружны, Ваше Величество. Александр весьма часто вспоминает своего воспитателя, вот о нем и говорили.

— О Фредерике Лагарпе? Да, он его очень полюбил за одиннадцать-то лет! Степень его привязанности показывают его пылкие слова при прощании с ним.