Екатерина Великая. Завершение Золотого века

За высокой белой с позолотой дверью, он быстро отдышался, понеже не был с самого начала уверен получить добро от императрицы, полагая, что она все еще не забыла его увлечение Великой княгиней Елизаветой Алексеевной. Чуть ли не подпрыгивая, он весело промчался через все анфилады дворца к выходу. Запрыгнув в свою карету, он приказал гнать изо всех сил.

Весть о желанном назначении зело обрадовала графа Валериана. Наконец-то его честолюбивые мечты приобретали реальные очертания. Он еще покажет, на что способен род Зубовых! Пусть узнает народ, что не токмо в спальне императрицы, они способны завоевать себе славу!

Генерал-маиор граф Валериан Зубов строил планы в голове, комбинируя и так и эдак. Двадцать тысяч войск — что еще нужно настоящему воину! Он разгромит сначала Персию, потом Турцию. Вот тебе и вожделенный «Греческий прожект» императрицы завершен. И твое имя прославится в веках. А что взамен победителю, опричь всех наград? Конечно же — стать правой рукой наместника императрицы, первым помощником Великого князя Константина Павловича. Мечта править Византией, почти наравне с Великим князем, чрезмерно грело честолюбие молодого генерала. Прекрасное настроение не покидало его вплоть до выхода его с войсками из Петербурга. Сама Екатерина с Платоном приехали его проводить. От таких почестей, правду говоря, Валериану иногда хотелось ущипнуть себя, до того все происходящее казалось не доподлинным. Одно худо: пришлось пожертвовать ногой по пути к таковому успеху… Так ведь жизнь так устроена, что наперед не узнаешь, где найдешь, а где потеряешь. Зато — на героя и слава бежит! Может статься, он станет славнее самого фельдмаршала Суворова.

* * *

Великий князь Константин не раз испытывал терпение своей бабушки-императрицы. Вот уж коли кровь неспокойная, никакое воспитание не в состоянии унять ее. Сей молодой, необычайно вспыльчивый и неуемный юный кавалер, никому не давал покоя. А ведь бабушка не раз объясняла ему значение поговорки «береги честь смолоду, а платье снову». Однажды внук даже осмелился сказать поперек, дескать, у него нет нужды беречь платье.

Последнее время ко всему вздумал преследовать своим вниманием жену брата Александра. Екатерина ведала, что на третий год брака с Великой княгиней Елизаветой, воображение Великого князя Александра Павловича стала занимать редкостная красавица Мария Святополк-Четвертинская.

По всему было видно, Александру жаль свою, покинутую его вниманием, нежную жену Луизу, но сделать с собой он ничего не мог. Посему, Великому князю даже было по душе, что его самый близкий друг, которому он доверял все свои секреты, польский князь, камергер императрицы, Адам Чарторыйский, явно влюбленный в его жену, настойчиво преследовал ее. Пусть себе развлекаются, лишь бы не мешали его связи с Марией Четвертинской. В связи с этим Екатерине ярко припомнились дни, когда то же самое проделывал ее муж, Великий князь Петр Федорович, сводя ее с графом Станиславом Понятовским, дабы ничто и никто ему не мешал встречаться с его полюбовницей Елизаветой Воронцовой. Говорят же, «яблоко от яблони далеко не падает», даже через поколение. Не удивительно ли, что и поклонник Великой княгини, такожде, как Понятовский — поляк! Мистика каковая-то!

Стало быть, и Константин, видя, что брату не до жены, положил воспользоваться оным. Екатерина везде имела глаза и уши, поелику, проведав о сих неправедных устремлениях второго внука, положила, что «volens nolens» — пришло время оженить его. На сей раз императрице приглянулись девицы из семейства герцогов Кобургских. Послать в Кобург она решила одного из воспитателей своих внуков, барона из остзейского дворянского рода, Андрея Яковлевича Будберга. Выбрала она его, понеже ее неуправляемый внук Константин уважал и даже любил своего требовательного и строгого воспитателя. Отправившись в Кобург с богатыми подарками, Будберг весьма удачно провел переговоры и в начале осени девяносто пятого года уговорил герцогиню Кобургскую прибыть в Россию с тремя дочерьми.

Императрица с камер-юнгферой Перекусихиной наблюдали из окна, как юные претендентки в невесты Великого князя выходят из кареты. Первая из них, выходя из нее, запуталась в юбке.

— Ах, неумеха, — изрекла государыня, — не подойдет!

Вторая, не желая, как сестра неприятности с платьем, выходила чрезмерно осторожно, а посему — долго.

— Господи! Капуша! — сказала удрученно Перекусихина.

— Тоже не годится в невесты, — досадливо молвила императрица.

Третья сестра, подобрав аккуратно юбку, выпрыгнула, налету, ловко расправив платье.

— Вот эта подойдет, — резонно заметила Екатерина и направилась встречать сестер.

Константину пришлась по душе та самая, проворная старшая дочь герцогини — Юлианна.

Пока решались все вопросы касательно брака Константина Павловича ему отвели покои брата Александра Павловича в Зимнем дворце. В октябре, герцогиня с двумя дочерьми, распрощавшись с Юлианной и Константином, и, в сопровождении барона Андрея Будберга, вернулась назад.