Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Отпраздновав Новогодние и рождественские праздники при дворе Зимнего, в середине генваря девяносто шестого года, Александр Васильевич Суворов был отправлен на дней десять в Финляндию осмотреть, возведенные им там колико лет назад, укрепления. Что он и учинил с удовольствием, при этом изрядно напугав шведов. Возвратившись, после инспекции финских границ, в Санкт-Петербург, фельдмаршал окунулся в беспокойную военную атмосферу. Токмо и было слышно, что вот-вот начнется война с Францией. В городе, и при дворе часто звучало имя бригадного генерала Наполеона Боунапарта, которое стало известно еще три года назад, когда он, артиллерийский капитан, штурмом взял захваченный роялистами Тулон, за что сразу же был произведен в генералы. В скорости о нем заговорили, как о кровавом чудовище, расстрелявшем из пушек мятежников-роялистов прямо в центре Парижа, покрыв площадь перед папертью церкви Святого Роха телами погибших. Теперь же Боунапарт, направленный в Италию, уже главнокомандующим армией, с первых же шагов стал громить австрийцев и их союзников.

В то самое время Суворова назначили главнокомандующим армией в Новороссию, с тем, чтобы фельдмаршал примерно подготовил солдат и офицеров к походу на безбожных санкюлотов — французских буржуа. В середине марта фельдмаршалу Александру Васильевичу Суворову было назначено ехать в город Тульчин, где стоял штаб его армии. Выехал он туда с своим адъютантом, генералом Волконским, коий, шутя, говаривал:

— Может статься, сей Тульчин, станет для меня Тулоном, как для Наполеона?

— Может статься… Стало быть, давай, дерзай, — посмеивался в ответ граф Суворов.

Прибыв на место, фельдмаршал занялся интенсивной боевой подготовкой войск. Так увлеченно он занимался обучением солдат тридцать лет назад, еще в Суздали, в начале своей военной карьеры. В свои шестьдесят пять лет, накопив разнообразный, богатый боевой и жизненный опыт, какой едва ли имелся у кого-нибудь из известных ему генералов, он продолжал работать над книгой о военном деле, не забывая пристально следить, как движется по Италии Боунапарт. В восхищении от его успехов, он даже отписал своему племяннику генералу князю Алексею Ивановичу Горчакову письмо, в котором сетовал касательно молодого французского генерала:

«О, как шагает сей юный Бонапарт! Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей; он обошел Альпы, как будто их не было вовсе… Казалось, что неприятель токмо тогда замечал его солдат, когда он устремлял, словно Юпитер, свою молнию, сея повсюду страх и поражая рассеянные толпы австрийцев и пьемонтцев… Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска — более не надобно. В действиях свободен он, как воздух, которым дышит; он движет полки свои, бьется и побеждает по воле своей.

Меж тем, покуда мир европейский и тактика обновляются, я цепенею в постыдном бездействии: я изнемогаю под бременем жизни праздной и бесполезной».

Екатерине было известно, что фельдмаршал скучал и рвался вести войска в бой, поелику, ею был заготовлен рескрипт о назначении Суворова главнокомандующим действующей армией, но сие назначение фельдмаршал не успел получить.

* * *

Десятого сентября, в торжественном Тронном зале дворца собрался весь двор, все сановники и генералы первых четырех классов, все иностранные резиденты. Под звуки фанфар вошла величественная и неотразимая императрица Екатерина Алексеевна в бархатном голубом платье с широким серебряным поясом, в короне и мантии и, поклонившись, как всегда, на три стороны, прошла сквозь ряды склоненных перед ней гостей. Сев на золоченный с красной обивкой трон, она обратила глаза в сторону внучки, судьба коей решалась в этот час. Взволнованная хрупкая красавица — невеста, Александра Павловна, отделившись от родителей, сестер и братьев, стоявших чуть поотдаль от трона, подошла и встала рядом с императрицей. Екатерина, милостиво улыбнувшись, кивнула ей.