Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Как и меня, кормилица моя! Опричь того, сия София Константиновна умна, и я намереваюсь использовать ее в нашем деле, касательно «Греческого прожекта»… и не токмо. Она пользуется вниманием короля Станислава Понятовского, стало быть, способна будет повлиять на борьбу противу новой польской конституции. Как и ожидал Светлейший, обрадованная императрица весьма оживившись, сообщила:

— Мы о ней прознали от графини Варвары Голицыной. Колико же ей от роду лет, князюшка?

Князь, в общем-то ожидал, что в столице уже знают о существовании сей гречанки, но все-таки, сие было довольно неожиданно для него. Посему, он токмо и выдавил из себя:

— Лет тридцати.

Екатерина, пронзительно взглянув на князя, понятливо кивнула:

— Сей же час посмотрю, когда я смогу встретиться с де Виттами.

Екатерина взглянула на свой календарь.

— Восемнадцатого марта, в одиннадцать утра я жду их, князь.

Светлейший, собрался было, уходить, но вовремя вспомнил о своем главном подарке:

— Опричь того, государыня, — молвил он весело взглянув на Екатерину, — дабы развлечь вас, я привез несколько молдавских цыган, промеж коих, весьма отменной красоты девицу, по имени Стефа. Уж как танцует и поет зажигательно, сами подивитесь.

Екатерина благосклонно склонила голову:

— Благодарствую, Светлейший князь, за отменный подарок. С удовольствием посмотрю и послушаю. Вы ведь знаете, я гораздая поклонница мастеровитых танцовщиков.

— Хм. Ведаю об том. Для того и привез их вам, любезная государыня-матушка!

* * *

В самом начале марта, с большим знанием, перечислив заслуги Суворова в минувшей кампании, Потемкин оставил на выбор императрице награждение генерала Суворова, прибывшего в Санкт-Петербург третьего марта. Но Екатерина пожаловала героя Измаила всего лишь в подполковники лейб-гвардии Семеновского полка. Тому была веская причина. Накануне его приезда, дочь его, в знак особливого благоволения к ее заслуженному отцу, была пожалована в фрейлины при императрице. Однакожь отец ее, генерал-аншеф Суворов, остался недоволен этой милостью государыни и принялся хлопотать перед Потемкиным об «увольнении» Наташи Суворовой в Москву, к ее тетке, княгине Горчаковой года на два. Государыне не понравилось, что генерал опасался за честь дочери, ставя под сомнение нравы, имевшие место при ее дворе. Опричь того, не по душе ей пришлись и резкие слова Суворова Потемкину после взятие Измаила. Посему, Екатерина не пожелала повысить генерала в звании.

Девятого марта состоялась торжественная церемония: мимо Зимнего дворца были вывезены турецкие знамена и другие трофеи, взятые под Измаилом Российскими войсками. Екатерина и многочисленная свита, в которой находился и сам покоритель Измаила, смотрели на шествие из окон. В конце марта, императрица подписала произвождение офицеров за Измаил. Награды были обильны и превосходили гораздо очаковские.

В течение трех месяцев своего пребывания в столице, генерал Суворов всего пять раз получал приглашения во дворец, а в конце апреля был послан в командировку на шведскую границу для ее инспектирования. Суворов не был в обиде, понеже понимал: в такой кризисной обстановке присутствие на границе такового полководца, как он, могло охладить горячую голову неугомонного шведского короля, коий требовал обещанных денег и угражал новой войной, коли во время не получит их. Екатерина подписала рескрипт Суворову:

«Граф Александр Васильевич! Я желаю, чтоб Вы съездили в Финляндию до самой Шведской границы для спознания положений мест для обороны оной».

Потемкин чувствовал себя весьма неловко по отношению к нему, но было не до чувств и переживаний. Он положил, что генерал Суворов не кисейная барышня — переживет. У него все еще впереди: получит он и фельдмаршала, и другие новые награды. И будет, между прочим, менее высокомерен и помнить, кто дал ему возможность прославиться.