Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Премьеру Уильяму Питту пришлось спешно посылать другого гонца, дабы остановить первого курьера, везшего послание о войне. На самом деле, наступил такой момент, когда Британия и Пруссия, находившиеся в конфронтации с Францией, невзлюбили и Польшу, понеже та теперь была заодно с Французской революцией. Посему, короли Георг Ганноверский и Фридрих-Вильгельм Гогенцоллерн, несмотря на «Очаковский кризис», готовы были развязать руки России, дабы она расправилась с соседствующей Польшей. И императрица Екатерина, и Потемкин давно положили, что Франция являет собой «заразу», коей поляки, от безысходности, с великим прилежанием, заразились. Князь Таврический, почти ежедневно получавший репорты из Польши от своих агентов, решил возглавить польскую политику и реализовать свои тайные замыслы, возглавив его в качестве короля или гетмана, или наместника. Не важно, в качестве кого! В зависимости от хода событий можливо будет определиться с оным. Потом, как мыслил князь, совместно с государыней, они придут к единому соглашению. Пуще всего, Светлейший склонялся к политике сохранения независимой Польши в качестве полусамостоятельного государства, защищающей Россию, пограничным буфером. Он надеялся, что на основе купленных им земель в польской Смиле, для приобретения коих, он продал почти все свои российские земли, сможет создать независимое польское княжество, которое станет российской собственностью, за что не надобно будет платить, желающим поживиться, соседствующим странам — Австрии и Пруссии.

В тайне, князь Таврический согласен был быть верным вассалом Екатерины, но, все-таки, ему хотелось быть хозяином на собственной земле. Он знал, что у него слишком много врагов, кои прячутся, и, благодаря защите императрицы, не высовывают до поры своих голов. Но жизнь полна превратностей, поелику, он должон о себе позаботиться. Хотя, в тоже самое время, его посещали мысли, что может статься, не стоит вся оная суета его беспрестанных забот: сердце его подсказывало, что век его короток, не пережить ему своей жены-императрицы, хотя он и младше ее на десять лет.

В середине мая, когда во всю еще шла вражеская перебранка по поводу возвращения туркам Очакова, Екатерина подписала первый рескрипт Потемкину касательно Польши. Князю дозволялось военное вмешательство, но токмо в случае, естьли Пруссия вступит на территорию Польши. В таковом случае Потемкин мог предложить полякам, принадлежавшую туркам, Молдавию с условием, что они откажутся от новой конституции. Естьли бы сей план не удался, Потемкину пришлось бы прибегнуть к крайним мерам: организовать конфедерацию под руководством своих польских союзников — зятя Ксаверия Браницкого и короля Станислава Потоцкого. Екатерина советовала, на крайний случай, поднять восстание православного населения Киевского, Подольского и Брацлавского воеводств и возглавить его в качестве Великого гетмана казацкого.

Помимо того, Потемкин припас себе план вторжения в Польшу в качестве Великого гетмана Черноморского казачества под предлогом освобождения православного населения восточной части Польши. В пользу сего варианта говорили и его польские корни, и его королевские амбиции, и давнее желание русских покончить с польской вольницей, и его всегдашняя страсть к казакам. Еще до получения звания гетмана, он специально набирал казаков для Черноморского войска в Польше. Два года назад, к примеру, Екатерина разрешила ему сформировать четыре регулярных эскадрона из жителей его польских деревень в Смиле, где он уже успел создать пешее и конное ополчение. Втайне от всех, даже императрицы, всемогущий Потемкин вынашивал план объединения казаков с польской армией и, при удобном случае, провозгласить себя королем Польши. На его взгляд, оное было бы не во вред, а токмо на пользу России. Сей прожект можливо было осуществить, понеже православные области, как Подолия и восточная Польша, возглавляемые такими магнатами, как Феликс Потоцкий с его, всем известными взглядами на польскую свободу, были к тому готовы. Им противостояли заумные патриоты-католики, стоявшие во главе Сейма в Варшаве и мечтавшие о гражданских свободах, как в соседственной Франции. Продолжая, вместе с императрицей, разрабатывать последовательную политику, хитроумный князь высказывался о том, что надобно будет согласовывать детали с Потоцким: дело должно было выглядеть так, будто поляки сами обратились к России за помощью. Рескрипт, подготовленный ими обоими, означал, что Потемкин будет делать все возможное, дабы подчинить поляков, не доводя Польшу до раздела. Екатерина все же сочла необходимым уточнить, что, естьли замысел князя не удастся, раздел останется единственным выходом из положения.