Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

792. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Услыша, что сегодня из канцелярии Вашей отправляют к Вам курьера, то спешу тебе сказать, что после трехнедельного несказанного о твоем здоровье безпокойства, в которых ни откудова я не получала ни строки, наконец, сегодня привезли ко мне твои письмы от 13, 15 и 16 сентября¹ и то пред самою оперою, так что и порядочно оных прочесть не успела, не то чтобы успеть еще сего вечера на них ответствовать. Ради Бога, ради меня, береги свое драгоценное для меня здоровье. Я все это время была ни жива, ни мертва от того, что не имела известий. Молю Бога, чтоб вам удалось спасти Кинбурн. Пока его турки осаждают, не знаю почему, мне кажется, что Александр Васильевич Суворов в обмен возьмет у них Очаков. С первым и нарочным курьером предоставляю себе ответствовать на Ваши письмы.

Прощайте, будьте здоровы и, когда Вам самим нельзя, то прикажите кому писать вместо Вас, дабы я имела от Вас известия еженедельно.

Сент[ября] 23, 1787

С Вашими имянинами Вас от всего сердца поздравляю.

793. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Матушка Государыня, я стал несчастлив. При всех мерах возможных, мною предприемлемых, все идет навыворот. Флот севастопольский разбит бурею; остаток его в Севастополе — все малые и ненадежные суда, и лучше сказать, неупотребительные. Корабли и большие фрегаты пропали¹. Бог бьет, а не Турки. Я при моей болезни поражен до крайности, нет ни ума, ни духу. Я просил о поручении начальства другому. Верьте, что я себя чувствую; не дайте чрез сие терпеть делам. Ей, я почти мертв; я все милости и имение, которое получил от щедрот Ваших, повергаю стопам Вашим и хочу в уединении и неизвестности кончить жизнь, которая, думаю, и не продлится. Теперь пишу к Графу Петру Александровичу, чтоб он вступил в начальство, но, не имея от Вас повеления, не чаю, чтоб он принял². И так, Бог весть, что будет. Я все с себя слагаю и остаюсь простым человеком. Но что я был Вам предан, тому свидетель Бог.

Вернейший и благодарнейший

раб Ваш

Князь Потемкин Таврический

24 сентября [1787]. Кременчуг

794. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Всемилостивейшая Государыня.

Сколько еще достает моего рассудка, то я осмеливаюсь доложить, что без флота в полуострове стоять войскам Вашего Императорского Величества трудно, ибо флот турецкий в Черном море весь находится и многочислен кораблями и транспортами, а посему и в состоянии делать десанты в разных местах.

Одиннадцать полков пехотных, четыре баталиона егерей, 22 эскадрона конницы, 5 полков донских тамо заперты безо всякого действия. Ежели их вывести, силы наши умножатся, получа меньшую окружность для обороны, и войски больше взаимно себе помогать будут иметь удобности. Теперь же все части по своему положению на обороне, а наипаче Кинбурн подвержен всем силам неприятельским, и естли б не устоял, то Крым с Херсоном совсем разрезан будет, равно как и всякая коммуникация прервется.

Может быть, другой лутче придумать может, но я боюсь, чтобы не было сбытия по моим мыслям.

Вашего Императорского Величества

вернейший подданный

Князь Потемкин Таврический

24 сентября[1787]

795. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Любезный друг мой Князь Григорий Александрович. По семнадцати денном ожидании от Вас писем, вчерашний день я получила вдруг отправления Ваши от 13, 15 и 16 сентября, по которым Вы получите немедленно мои резолюции. Перечень же оных я здесь припишу, кой час кончу мой ответ на собственноручное Ваше письмо, который я теперь начну тем, что я с немалым удовольствием вижу, что ты моим письмам даешь настоящую их цену: они суть и будут искренно дружеские, а не иные. Безпокоит меня весьма твое здоровье. Я знаю, как ты заботлив, как ты ревностен, рвяся изо всей силы. Для самого Бога, для меня, имей о себе более прежняго попечение. Ничто меня не страшит, опричь твоей болезни. Dans ce moment-ci, mon cher Ami, Vous n'etes pas un petit particulier qui vit et qui fait ce que lui plait; Vous etes a l'etat, Vous etes a moi; Vous deves, et je Vous ordonne de prendre garde a Votre sante; je le dois, parce que le bien, la defense et la gloire de l'Empire sont confies a Vos soins, et qu'il faut se porter bien de corps et d'ame pour faire la besogne que Vous aves sur les bras; apres cette exortation maternelle, que je Vous prie de recevoir avec docilite et obeissance je m'en vais continuer.[313]