Екатеринбургский цирюльник

Та держала Вадима под руку, заметив появление Савина, вцепилась в эту руку и стала что-то тихо говорить. Удивление и негодование мгновенно отразились на лице Кныша. И, если б, не Татьяна Федоровна, сдерживающая этот порыв возмущения, Геннадий Дмитриевич наверняка был бы публично изгнан. Ошарашенный такой реакцией, он остался стоять в стороне. Мужчина дождался конца церемонии, и мысленно попрощавшись с Анжелой, покинул кладбище раньше всех.

«Ничего, ничего, ты еще сам придешь ко мне. Ты еще будешь просить меня о помощи», – думал Савин, садясь в машину.

Он так погрузился в эти, не совсем уместные воспоминания, что совершенно не слышал довольного лепета Анны.

– Очнись, Ген, – дернула она его за рукав. – Ты где вообще? О чем ты думаешь?

– Я? – Геннадий Дмитриевич посмотрел на девушку. – О том, что я самый счастливый человек, – соврал он и поцеловал супругу в щеку.

Они сели в машину. По плану было посещение фотосалона. Только не ради свадебной фотосессии, а для того чтоб сделать новые документы теперь уже для Савиной Анны Алексеевны. Откладывать это на потом, совсем не было времени. Геннадий Дмитриевич все предусмотрел, договорился с кем надо, и в течение двух дней новые паспорта будут готовы. После салона он завез жену домой, а сам поехал в отдел УФМС.

Суетливый день подходил к концу. Чета Савиных собиралась на торжественный ужин в ресторан. Анна крутилась у зеркала, разглядывая на себе ту красоту, что получила от мужа в подарок.

– Какая прелесть, какое чудо, – повторяла она, восторгаясь изящным брильянтовым колье.

– Это ты у меня прелесть, это ты мое чудо. А все остальное лишь дополнение. Я рад, что тебе…

Савин не договорил. Его перебил раздавшийся звонок мобильника. Мужчина стоял в раздумье и смотрел то на Анну, то в сторону своего кабинета, где лежал телефон.

– Что стоишь? Это тебе звонят. Ответь же уже.

Геннадий Дмитриевич нехотя прошел к аппарату. Глянув на его монитор, он чуть не выронил телефон из рук. На экране высвечивался номер Ларисы Кныш.

– Алло. Я вас слушаю, – произнес он, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.

– Добрый вечер, господин Савин, – раздалось в трубке.

Тот с облегчение выдохнул. Звонил Кныш, он, по-видимому, нашел Ларисин мобильник.

– Я слушаю вас, Вадим Викторович.

– Нам нужно встретиться. Только не говорите мне, что не ждали моего звонка, – продолжал Вадим.

– Сегодня я не смогу, – ответил Геннадий Дмитриевич. – Давайте завтра. Подъезжайте ко мне в клинику часиков в двенадцать.

– А, по-моему, наш разговор не терпит отлагательств.

– К сожалению, сегодня никак не получится. Меня нет в городе, – соврал Савин.

– Хорошо. Тогда завтра уж будьте любезны, уделите мне часть вашего драгоценного времени, – произнес Кныш и отключился.

Геннадий Дмитриевич положил мобильник на стол, и, сделав беззаботный вид, вернулся к Анне.

– Кто звонил? – спросила она.

– Да, так, по работе. Ну, ты готова?

– Да, конечно.

– Тогда идем. И знаешь что, оставь телефон дома. Сегодня наш вечер, только наш.

– Как скажешь.

Глава одиннадцатая

После опознания Кныш вернулся к себе. Он въехал во двор, и, заглушив двигатель, остался сидеть в машине. Входить в дом не было никакого желания. Приоткрыв дверь, мужчина откинулся на спинку кресла и закурил.

Нужно было продумать свои дальнейшие действия, но он никак не мог сосредоточиться. Он не знал, что делать дальше, не знал с чего начинать. Мысли о Ларисе путались с воспоминаниями прошлой жизни, с самыми страшными воспоминаниями. Смерть матери, гибель сына смешались с жуткой картиной самосожжения Киры. В ушах раздавался ее нечеловеческий вопль, перед глазами стояла охваченная пламенем машина. И запах, запах горелого тела стоял в носу. Он был настолько реально ощутим, что к горлу подступила тошнота. Казалось, все внутренности сейчас выйдут наружу. Вадим высунулся из машины, и, подчиняясь рвотному рефлексу, наклонился к земле.

– Вадим Викторович, что с вами? – послышался над головой голос домработницы.

Она, похоже, наблюдала за ним из окна, и сейчас стояла рядом с машиной.

– Вы, что, не видите? Мне плохо. Что вы все время лезете? Что вы следите за мной? – выдавил из себя Кныш.

– Пошлите в дом, – продолжала женщина, не обращая внимания на раздраженного хозяина. – Идемте, идемте.

Странно, но Вадим послушал ее. Он выбрался из машины и пошел за Татьяной Федоровной.

– Идите сюда.

Женщина прошла в столовую. Она растворила в стакане воды какую-то шипящую таблетку.

– Пейте. Это поможет.

– Что это?

– Пейте. Не бойтесь. Я не собираюсь вас травить.

Кныш взял стакан в несколько глотков опустошил его.

– Ну, вот, и хорошо.

Татьяна Федоровна убрала пустую тару.

Вадим действительно очень скоро почувствовал облегчение. Ему захотелось говорить, говорить и говорить.

– Лариса умерла, – начал он.

– На все воля Божья. Ты не молчи, – сказала женщина, глядя Кнышу в глаза. – Не молчи.

И Вадим излил ей душу. Когда он закончил, Татьяна Федоровна села рядом и обняла его так, как обнимает мать.

– Все образуется. Вот увидишь. Главное, не опускай руки, не позволяй отчаянию убить твой дух, сделать тебя слабым.