Екатеринбургский цирюльник

– Доброе утро, – сказал он, открыв глаза.

– Доброе утро. Пора вставать, любимый. Ты, что, разве не идешь на работу?

– Нет. У меня отпуск. Осталось несколько дней, и я хочу провести их с тобой.

До завтрака, что приготовила девушка, дело дошло только через час. Влюбленные с аппетитом опустошили поднос, не замечая, что все давно остыло.

– Чем мы займемся? – спросила Есения.

– Для начала, я в душ, – ответил Оршавин и поднялся с кровати.

Пока он находился в ванной, девушка прошлась по квартире. У нее не было цели, обнаружить следы пребывания какой-либо женщины. Она просто хотела снова почувствовать эти стены родными.

– Максим, а кто эти люди, что у тебя на фотографиях? – спросила Есения, когда тот вышел из ванной.

Только сейчас Оршавин вспомнил, что сделал для себя фотографии родителей и Кныша. Они так и лежали на его столе, рядом с компьютером. Мужчина еще не решил еще, что он с ними будет делать – поместит ли их в альбом, или просто уберет.

«Ну вот, и настало время, рассказать ей все», – подумал он. Странно, но, Максим почувствовал, что в душе уже нет того нежелания принять историю своего происхождения, признать тех людей, что увидела Есения на фото, за своих родителей. Подумав об этом, он даже не заметил, что слово «родители» отнес и к Савину, и к матери, и к Кнышу.

– Это хороший вопрос, Есения, и очень своевременный. Я расскажу тебе все о себе, и ты сделаешь тоже. Мы должны знать друг о друге все, раз уж мы решили пожениться, – произнес мужчина в ответ.

– Что? Мы собираемся пожениться? – удивилась Есения.

– А, разве, нет?

– Оршавин, это ты сейчас что, мне предложение делаешь, что ли?

– Да. Я делаю тебе предложение. Есения, я прошу тебя стать моей женой! – Максим подошел вплотную и поцеловал девушку.

– Я согласна, – ответила та.

– Ну, тогда, мы это дело сегодня отметим в ресторане. А пока, давай, познакомим друг друга со своими близкими, заочно я имею ввиду. Начнем с тебя. Расскажи мне про своих родителей. Что за конфликт возник между вами, которому я должен быть благодарен. Ты только представь, если бы вы не поругались тогда, я бы не познакомился с тобой.

– Хорошо. Только давай приляжем, а то я думаю, разговор будет долгим, – сказала Есения.– Или присядем, хотя бы, – продолжила она. – Пошли.

Оршавин сходил за фотографиями и вместе с девушкой устроился на кровати, положив фото на тумбочку.

– Все, я готов тебя выслушать, – сказал он.

Есения рассказала о своей семье. Она единственная дочь своих родителей. Благодаря успешному бизнесу отца – Даниила Аристарховича Андреева, их семья жила в полном благополучии. Мать, Вероника Николаевна, никогда не работала. Она занималась воспитанием дочери. С самого детства Вероника Николаевна давила на Есению своей материнской волей, выдавая ее за материнскую любовь и заботу. Они не стали подругами, как это бывает во многих семьях. Мать считала, что дочь должна жить ее умом и принимать все ее «мудрые» советы. Даниил Аристархович не вмешивался в их отношения. Он вообще не видел ничего, кроме своего бизнеса.

Конфликт произошел из-за отказа Есении выйти замуж за выбранного Вероникой Николаевной достойного жениха. В тот день произошел большой скандал, в результате которого, девушка ушла из дома. Она и сейчас не вернулась туда, правда, помирилась с отцом. Тот помог ей снять квартиру и устроил на приличную работу в одном из филиалов своей фирмы. С Вероникой Николаевной Есения так до сих пор и не общается.

– Вот такие вот у меня тайны, – закончила девушка свой рассказ. – Вообще-то, если честно, я поражаюсь тебе, Макс. А почему ты раньше не интересовался этим?

– Потому что был полный дурак, и не хотел на тебе жениться.

– Хорошо, дурачок ты мой, теперь твоя очередь.

История Оршавина поразила девушку, и это при том, что были опущены подробности, касаемые его работы и того, каким способом он узнал о судьбе своих родителей. Максим намеренно скрыл эти детали, понимая, что знать о них Есения ничего не должна. Это вчера хотелось кричать о том, что он не хочет признавать своего отца, не хочет быть его сыном, не хочет знать ничего, а хочет забыть, стереть из памяти все, что касалось Савина. Не было его никогда в жизни Оршавина, не было и все! Сегодня же мужчина спокойно говорил о Геннадии Дмитриевиче и запросто называл его отцом. Тот протест, что не давал покоя его душе уже поутих.

– Вот, посмотри. Эти фотографии я раздобыл у бывшего сотрудника лаборатории моего отца. Здесь мои родители еще совсем молоды. Наверное, нашего возраста.

Есения взяла в руки фото и очень внимательно стала их рассматривать.

– А ты на него очень похож. Так похож, надо же. Есть, конечно, что-то и от матери, но отцовского, все же, больше.

– Да уж, ты скажешь, тоже. Ничего общего я не вижу.

– Да ты посмотри, – девушка протянула ему фото Кныша.

– Ну ты даешь, это совсем не мой отец. Мой – вон тот, – указал Оршавин на Савина.

– Ты уверен? Посмотри внимательнее, подойди к зеркалу.