Эхо и империи

Я никогда и никого так не целовала. Джерико не был блестящим трофеем, который я хотела заполучить всем на зависть. Не был чемпионом, знаменитостью, которой восхищались все мои подруги и жители империи.

Встреча с ним во многом разрушила мою жизнь. Изменила ее. Превратила в нечто совершенно иное, придала ей такую форму, о существовании которой еще месяц назад я даже не подозревала.

Его язвительность была под стать моей. Он не терпел ничьих выходок, и особенно моих. Был сильным, храбрым и чертовски упрямым. Он шел своим путем и оставался верным своим моральным принципам, несмотря на ужасы, которые переживал, и на ту, на кого был вынужден работать. Джерико всецело был бойцом. Буквально и фигурально. Вся его жизнь была затяжной борьбой за выживание.

Но сейчас он не стал бороться.

Какой-то миг его тело противилось и оставалось напряженным, но потом я почувствовала, как что-то в нем дало волю. Издав стон, он отстранился на мгновение, чтобы посмотреть мне в глаза из-под нахмуренных бровей на серьезном лице. Он рассматривал мое лицо в поисках ответов. Прислонил ладонь к моей щеке, провел большим пальцем по нижней губе.

– Дрейк… – прошептал он.

Я едва успела вдохнуть, как он обрушился на мои губы в поцелуе, и у меня перехватило дыхание. Он прижал меня к двери, положив руки на талию, и спустил их на бедра, притянув ближе к себе.

И я почувствовала что-то глубоко внутри – то, чего не чувствовала ни с кем и никогда.

Так сильно.

Я хотела Джерико.

Он был нужен мне.

Он был нужен мне, как только кто-то может быть нужен другому. Это было темное, болезненное желание, которое в этот миг всецело захватило мою жизнь, и все остальное даже перестало существовать.

Только Джерико.

Его требовательные губы, теплая кожа, твердая грудь под моими ладонями.

А потом внезапно вокруг меня остался лишь воздух. Парень отстранился, угрюмо выругавшись, и посмотрел на меня, прижав тыльную сторону ладони к губам.

Что значило выражение его лица? Я не могла толком понять, таким оно было сумбурным.

Злость. Желание. Боль.

Сожаление.

– Джерико… – проговорила я.

– Черт возьми, не надо было тебе сюда приходить, – прорычал он. – Держись от меня подальше, Дрейк. Поверь мне, так будет лучше для нас обоих.

С этими словами он вышел из дома. И на этот раз я за ним не пошла.

Глава 17

Утро, особенно если ему предшествовало изрядное количество вина, наступало независимо от того, готов ты к нему или нет.

Я проснулась с похмельем и сильным чувством неуверенности, которое нависло надо мной, словно черная, злая туча.

Я накормила кур. Собрала яйца. Глория подоила коров, и я отнесла ведра с молоком на кухню трапезной.

Сегодня было полнолуние.

Пытаясь занять свои мысли, я ждала, когда увижусь с Джерико, чтобы поговорить о том, что случилось вчера вечером, когда я спьяну решила влезть на него, как на черноглазое, угрюмое, но великолепное девятнадцатилетнее дерево.

И это черноглазое, угрюмое, но великолепное девятнадцатилетнее дерево ответило на мой поцелуй с такой страстью, какую я не испытывала ни разу в жизни.

Но его нигде не было видно, а по мере того, как день начал угасать и переходить в сумерки, я стала волноваться. Еще сильнее.

Но вот он наконец-то устремился в лес с ножом в руке.

– Джерико! – окликнула я.

Он напряг плечи и повернулся ко мне.

– Дрейк. Сиди в доме до утра. Забаррикадируй дверь.

– Ты правда думаешь, что убьешь то, что найдешь в лесу?

– Надеюсь.

– Ты даже не дал мне пожелать тебе удачи.

Джерико издал протяжный, нетерпеливый вздох.

– Дрейк…

– Мне бы хотелось, чтобы ты не сбегал, когда становится неловко.

– Я не сбегаю.

– Ну конечно. – Я взмахнула руками. – Все нормально. Мы не друзья. Ты дал это ясно понять. Меня все устраивает. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности.

В его взгляде мелькнуло какое-то мрачное, болезненное чувство, которое я не смогла разобрать.

– Мне нужно идти, – пробормотал он. – Не пытайся меня остановить.

– Я бы не осмелилась.

– Хорошо. Все почти закончилось, Дрейк. Теперь я пойду и найду во что вонзить нож.

Я сердито посмотрела на него за невыносимое, непробиваемое отношение.

– Ты так меня раздражаешь, что хочется кричать, ты в курсе?

Он стиснул челюсти.

– Возвращайся в дом и перестань выносить мне мозги.

– Ладно, – фыркнула я. – Постарайся, чтобы тебя не убили.

И на этом сентиментальном прощальном пожелании я отвернулась от блэкхарта и направилась в трапезную, буквально дрожа от раздражения из-за его упрямства.

Он явно что-то от меня скрывал. Этот его взгляд, эта сильная боль в его глазах, от которой он отмахивался всякий раз, когда я на нее указывала…

Я продолжала думать, что боль была вызвана магическими отметками, но тут было что-то другое. Джерико хранил тайну, которая мучила его, и мне было неизвестно, в чем она заключалась. Он ни за что на свете не откроет мне эту тайну.

И я не знала, почему это так сильно меня беспокоило.

Нет, отбой. Я знала. Беспокоило потому, что Джерико мне очень нравился. Я начала глубоко сопереживать этому язвительному, раздражающему, опасному и наполненному магией смерти блэкхарту, который совершенно не вписывался в мою жизнь.