Читаем Эхо катастрофы (СИ) полностью

На этот вечер была намечена очередная жестокая схватка. Кучики все же вынудил Абарая использовать банкай на тренировках, после чего уже схлопотал челюстью Забимару по голове и дважды попал под выстрел реяцу. Каждый раз после такого спарринга Рукия старательно приводила брата в порядок, но сегодня офицеры шестого отряда были одни: девятый еще не успел разобраться с бумагами для главнокомандующего.

Капитан уже полностью восстановил свою реяцу, но все равно что-то шло не так. Кучики всякий раз с яростью набрасывался на лейтенанта, даже будучи жестоко избитым, и Ренджи с удивлением узнавал в нем… самого себя. Еще совсем недавно он, Абарай, точно так же бросался на капитана, понимая, что шансов почти нет, но все равно не собираясь сдаваться. Точно так же падал и снова поднимался, не прося пощады, не желая уступать. Ренджи вспоминал собственную ярость, стремление впиться капитану в глотку… Если Кучики сейчас испытывает нечто подобное, то он, черт возьми, крайне опасен. Однажды наберет силу и пришибет Абарая. Случайно.

Сегодня Ренджи решил не усердствовать чрезмерно. Рукии нет, и если он ранит капитана, придется тащить его в госпиталь, и тогда Унохана заложит их командиру, а тот вспомнит, что Ямамото такие тренировки запрещал… Нет уж, обойдемся. Противники разошлись на несколько шагов и замерли, примериваясь друг к другу. Ренджи потянул меч из ножен. Неторопливо. Если Кучики захочет перехватить, у него будет для этого достаточно времени. Капитан не шелохнулся. Ладно. Пусть будет банкай.

Но до этого не дошло. Офицеры даже не успели вступить в бой. Где-то совсем рядом послышался знакомый каждому синигами треск раскрывающейся гарганты.

Бьякуя и Ренджи в недоумении обернулись. Прямо над лесом, не более чем в ста метрах от тренировочной поляны, разверзлась черная дыра. Из дыры высунулась тварюшка, не слишком большая, не больше бегемота, только очень тощая. У нее было шесть ног, передние из которых оканчивались массивными клешнями, длинный гибкий хвост и выпученные глаза. Едва выскользнув из гарганты, она брякнулась вниз и исчезла в зарослях.

– Пустой, – проговорил Ренджи с удивлением. Давненько пустые не удостаивали своим вниманием Сейрейтей.

– Вот и отлично, – удовлетворенно заявил Кучики. И ушел в сюнпо.

Бьякуе не терпелось проверить свои силы в реальной схватке с врагом. Пусть даже это будет какой-то никчемный пустой. Тренировочные спарринги с Абараем – это не то, ведь лейтенант изо всех сил старается не навредить.

Первый бросок ничего не дал. Подлесок был довольно густым, заросли скрывали врага. Бьякуя остановился, прислушался и почуял реяцу пустого где-то слева. А в следующий миг тот уже и сам показался: длинным прыжком напал внезапно, из засады. Бьякуя молниеносно отскочил назад, в полете готовя кидо-удар. И стоило монстру приземлиться на то место, где только что был капитан, на него обрушилось мощное хадо.

Пустой на миг замер, повел носом, словно принюхиваясь, потом встряхнулся, как пес, вышедший из воды. Бьякуя уставился на него в изумлении. Удар, которым он намеревался прикончить врага, того даже не насмешил! Вместе с тем его реяцу не производила особого впечатления Что ж, тем интереснее, зло подумал Кучики, снова срываясь в сюнпо. Пустой ринулся за ним.

Бьякуя снова, разворачиваясь в конце шага, атаковал кидо… и промазал. Пустой ловко нырнул под удар, прыгнул на ствол дерева, толкнулся лапами, бросился на другой ствол, и еще раз, туда-сюда, зигзагом, – в мгновение ока он оказался перед капитаном. «Шустрый!» – подумал Бьякуя, врезал ему кулаком в нос и тут же кинулся в сторону.

Некоторое время противники метались среди деревьев. Пустой уходил с линии атаки по непредсказуемым, ломаным траекториям. Нет, все же кидо – это слишком медленно. Пока прицелишься, пока подготовишь удар… Может, стоит пойти на сближение и оторвать ему башку руками?

Внезапно вокруг стало слишком светло, и Бьякуя понял, что выскочил на тренировочную поляну. Он отпрыгнул еще немного назад, надеясь выманить врага на открытое место. Тогда он не сможет так ловко прятаться за деревьями. Пустой действительно вынырнул, низко припал к земле… и в самый последний момент Бьякуя заметил, что в него летят два быстро вращающихся предмета. Времени оставалось мало, и вместо того, чтобы попытаться уйти с линии атаки, Кучики уверенно заслонился стеной лепестков.

Что не так, он понял только потом, уже лежа на земле. Два здоровенных острых бумеранга, похожих на обломки сброшенных когтей, глубоко вспороли его грудь и живот.

– Банкай! – Раздался рядом грозный рев Абарая.

Бьякуя не стал дергаться. Как же больно, черт! Лучше не шевелиться. Ренджи справится. А Бьякуе пока есть о чем подумать. Например, о том, как он мог так лопухнуться.

Потасовка была непродолжительной, но жаркой. Бьякуя слышал, как трещат и ломаются деревья. Этот Абарай с его тяжеловесным занпакто… Но вот реяцу пустого исчезла, судя по звукам, он был разорван в клочья. Уже в следующий миг лейтенант склонился над Кучики. И только убедившись, что тот жив, немного перевел дух.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары / Кино