Эхо Мертвого озера

– Достаточно, чтобы понять, что это фото Джульетты, причем непристойное и снятое в моей ванной комнате.

Чертовски серьезная улика.

– Это не все, – продолжает он, прежде чем я успеваю отреагировать. Я приподнимаю брови и жду продолжения. – Фотографии были сделаны на мой мобильник, отправлены Джульетте и сопровождались очень похабными намеками.

Еще хуже, чем я думала. Трудно не позволить чувствам взять верх над разумом. Я невольно думаю о Ланни, моей милой девочке, и о том, как бы я поступила, если б узнала, что с ней случилось что-то подобное. Скрыть отвращение и гнев нелегко, и я не до конца уверена, что у меня получилось.

– Вы можете это объяснить?

– Когда она попросила телефон позвонить другу, то сделала селфи в моей ванной комнате и послала себе фотографии вместе с комментариями. А потом удалила все из моего телефона, чтобы я ни о чем не подозревал. Я был просто в шоке.

На лице Джосайи появляется проблеск надежды, что я поверю ему. Но надежда тут же исчезает, сменившись усталостью. Он понимает, как нелепо это звучит.

– Значит, по-вашему, она все подстроила, – резюмирую я.

– Да, – твердо говорит Джосайя. – Она меня подставила. Меня обвинили в изготовлении и распространении детской порнографии, мне грозили десятки лет тюрьмы. Но шеф Паркс предложил сделку. Сказал, что жертва не хотела бы публичной огласки в суде и все такое. Она хотела все замять. В конце концов я согласился уехать из города и пообещал больше никогда не работать ни с детьми, ни в церкви. – Он хрустит пальцами. – Вот так пришел конец моей мечте стать молодежным пастором.

Любопытная история, но очень уж удобная для Джосайи. Что более вероятно: он воспользовался Джульеттой или Джульетта воспользовалась им?

Я задаю очевидный вопрос:

– Почему вы не подали в суд, если невиновны?

Джосайя смеется, но его смех совсем невеселый.

– Послушайте, и так понятно, чем бы все кончилось. Джульетта предъявила бы мне обвинения, и я оказался бы в центре внимания всего городка. Каждый мой шаг рассматривали бы под лупой. Всякий раз, когда я выпивал в баре, всякий раз, когда ходил на свидание, все грязное белье вытаскивали бы наружу как доказательство, что я извращенец. Под прицелом оказались бы мои бывшие девушки, мои родители. И хотя ничего не доказали бы, потому что я не сделал ничего плохого, – это уже не важно. От такого обвинения не отмыться. Послушайте, я все понимаю, я тоже феминист. Я за то, чтобы верить женщинам: слишком долго их жалобы на сексуальное насилие и домогательства игнорировали или отмахивались от них. Но здесь совсем другое. Джульетта хотела уничтожить меня, и у нее почти получилось, черт побери. У нее многое получилось. Посмотрите, где я живу, – с горечью говорит он, разводя руками вокруг. – Думаете, я этого хотел?

Джосайя прав. Мой первый порыв – поверить версии Джульетты, что вполне естественно. Она вполне правдоподобная и очень трагичная. Девочка влюбляется в мужчину и не понимает, во что ввязывается. Такое часто случается.

Вот только… Не думаю, что Джосайя лжет. Или он говорит правду, или так долго убеждал себя в правдивости этой истории, что она стала для него реальностью. И если он говорит правду, мне придется кардинально пересмотреть отношение к Джульетте.

– По вашим словам выходит, что Джульетта какая-то социопатка.

Он пожимает плечами:

– Вполне возможно. Социопаты в самом деле существуют.

Я бы согласилась, но пока не вижу никаких признаков социопатии у Джульетты. Если она такой опытный манипулятор и готова на многое, чтобы разрушить чужую жизнь, то должны быть еще какие-то проявления ее социопатии.

Да, интуитивно я хочу поверить Джосайи, но не готова сделать это прямо сейчас. Было бы гораздо проще, если б у меня появились убедительные доказательства.

– У вас есть какие-то доказательства вашей версии?

Джосайя качает головой:

– Мое слово против ее слова.

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Если вы говорите правду и Джульетта действительно мертва, то нет. – Он морщится, уставившись на свои руки, как будто только что осознал горькую правду. – Я всегда надеялся, что однажды она раскается и признается. Надеялся, что тогда смогу зажить прежней жизнью. Но если Джульетты больше нет, то правда умерла вместе с ней.

Он со вздохом откидывается в кресле:

– Послушайте, я понимаю. Вы мне не верите, потому что не хотите верить. Это противоречит вашей картине мира. Никто не хочет верить, что женщины способны выдумать такое. Но это случается. И, по статистике, не так уж редко – вы и сами знаете.

Конечно, он прав: ложные обвинения встречаются, это нельзя отрицать.

– Я не сказала, что не верю вам.

Он недоверчиво хмыкает:

– Ладно, не важно. Одно обвинение может разрушить всю жизнь. Даже спустя месяцы, годы, когда расследование давно закончилось, факты не подтвердились и человек оправдан, все равно все помнят: его обвиняли. И жизнь сломана.

Джосайя ничем не выказывает, что узнал меня, так что ему вряд ли известно о моем прошлом.