Эхо Мертвого озера

– Журналисты уже здесь. Ланни сказала, они шныряют вокруг дома. Как только ты приедешь, они примутся за тебя, а значит, и за Коннора. Мы не можем так поступить с ним.

У меня внутри все переворачивается. Я думаю о Конноре, оставшемся в мотеле. Как он успокоился после нашего последнего разговора. И во многом потому, что мы решили пока остаться здесь – подальше от всего. От того, что случилось в школе. Хотя мы не можем прятаться вечно. Рано или поздно вернемся домой, и Коннору придется столкнуться с реальностью.

– Не нравится мне это. По-моему, неправильно быть так далеко от тебя. Сейчас нужно держаться вместе. Единым фронтом.

– Мне тоже не нравится, но я боюсь, что если вы с Коннором приедете, станет только хуже. И сейчас-то все довольно паршиво… Плохо, Гвен. Совсем плохо.

Роняю голову на руль. Почему с нами всегда так? Почему наша жизнь катится под откос в самый неожиданный момент?

Я снова выпрямляюсь:

– Расскажи.

– После нашего разговора с Лео тот пошел в полицию и подал заявление, что я угрожал ему. Якобы я сказал, что доберусь до него и все такое.

– А ты правда угрожал?

– Не помню. Хотя вполне возможно. Я не помню подробностей, но Лео, видимо, записал разговор. У калифорнийской полиции есть расшифровка.

В голове пульсирует, я сжимаю виски:

– Это несерьезно. Он первый угрожал нам. Так что его обвинения сомнительны.

– Лео был в Стиллхаус-Лейке, – продолжает Сэм. – Распечатки его звонков это подтверждают. Он приехал позавчера вечером, а потом пропал. Его мобильник выключен. Он опоздал на обратный рейс в Калифорнию. Не пользовался кредитками. Он исчез.

– Он взрослый человек и может приезжать и уезжать, когда вздумается. И если никто не говорил с ним пару дней, это не доказывает, что Лео убили.

– За исключением крови в нашем доме, – замечает Сэм.

Да, верно. Факт не в нашу пользу.

– Ладно, а как насчет алиби? Ты же был с Ланни в Рейне.

– Я тоже так думал. И поэтому не обратился к адвокату, когда детектив предложил побеседовать. Я же знаю, что невиновен, вот и решил, что все будет в порядке…

В его голосе такая горечь, что у меня замирает сердце. Я не могу винить Сэма за то, что он решил обойтись без адвоката. Когда вы невиновны, то уверены: система защитит вас. Но система действует не так. Она предназначена для вынесения обвинительных приговоров и предотвращения их отмены.

Хотя сейчас слишком поздно объяснять это Сэму.

– У них есть запись с камеры, когда я выхожу из отеля. Я пошел присмотреть за Ланни, когда она отправилась на вечеринку. На парковке, где я сидел в машине, нет камер, так что нельзя доказать, что я там действительно был. Примерно в это время дорожные камеры засняли мой пикап по дороге в Стиллхаус-Лейк.

Я качаю головой, пытаясь разобраться:

– Но откуда у них снимки твоей машины, если ты никуда не ездил?

– Я не знаю. – В голосе Сэма слышится отчаяние. – Какой-то абсурд.

– Ты сам сидел в машине, так что угнать ее не могли, – замечаю я.

Сэм соглашается.

– Значит, кто-то взломал полицейские камеры или замаскировал другую машину под твой пикап.

– И то, и другое очень сложно, – отвечает Сэм.

– Ты же сам говорил, что Варрус разбогател? С деньгами все гораздо проще.

Сэм ничего не отвечает, да и что тут скажешь… Ведь за деньги и правда можно купить многое. Мы сами убедились в этом в случае с «Авессаломом». Когда кто-то при деньгах выбрал вас своей мишенью, вы мало что можете.

– Мы будем бороться, – говорю я. – Лео наверняка где-то ошибся. Не мог не ошибиться. У него не хватит ума провернуть такое, ни разу не проколовшись. Как только мы во всем разберемся, обвинение против тебя развалится.

– Если разберемся, – отвечает Сэм.

Я хмурюсь. Это не похоже на него – быть таким пессимистом.

– А Кец что говорит? Она же тебя знает – знает, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

– Я с ней не говорил. Я пока в участке. Детектив попросил задержаться, на случай если у него еще появятся вопросы.

31 Кеция

Как только вечером звонит телефон, я сразу понимаю: это тот самый звонок, которого я боялась. Делаю глубокий вдох, беру себя в руки и провожу пальцем по экрану для ответа. Не успеваю сказать «привет», как Гвен рявкает:

– Как это понимать, черт побери?

Конечно, я знаю, о чем она. О допросе Сэма Диакосом и о том, что я не вмешалась.

– Я знаю, Гвен. Мне очень жаль.

Мне правда жаль. Утром я доверилась интуиции и попросила детектива Диакоса поговорить с Сэмом, а теперь сомневаюсь, правильно ли поступила.

– Ты считаешь, что Сэм имеет отношение к происшествию в нашем доме? – резко спрашивает она.

– Нет, конечно.

В другой ситуации меня обидел бы такой вопрос, но сейчас я понимаю ее страх.

– Его подставили, – говорит Гвен.

Я довольно долго изучала улики и пометки, сделанные Диакосом в ходе допроса, и я с ней согласна:

– Похоже, что так.

– Тогда почему ты сидишь сложа руки? – Я слышу злость в ее голосе, и это ранит меня в самое сердце. – Кец, почему ты не позвонила мне сразу, черт побери? Я бы сказала тебе, что Сэм ни при чем!