Эхо наших имён (СИ)

— Это же замечательно! — Виола попыталась ласково улыбнуться, но чувствовала, что улыбка у неё получилась натянутой, неубедительной. — Кто знает, когда Старая Мэри вздумает снова достать свой меч? Мы, бретонцы, конечно, весьма живучи, но если хочешь успеть посмотреть Тамриэль, то сейчас — самое время. Мир и сам по себе — понятие скоротечное, а если учесть, что Конкордат даже эльфам не мил, долго нам без войны не продержаться.

Сибилла с радостью подхватила тему, и какое-то время они с упоением говорили о политике — так горячо и уверенно, как могут рассуждать только не лишённые живого ума дилетанты.

После, проводив приятельницу до самых дверей, Виола почувствовала вдруг невероятную усталость. Наверное, нахлынувшие воспоминания были тому виной, но весь оставшийся день она не могла сосредоточиться и почти ничего полезного так и не сделала — кроме разве что очень удачного “огненного плаща”, которым зачаровала полученное от Сибиллы кольцо. Та на прощание рассказала, что где-то в семь собралась встретиться со своим ухажёром в храмовом саду и прогуляться немного возле часовни Дибеллы, и отчего-то эти слова накрепко засели у Виолы в мозгу. Она не находила себе места: дурное предчувствие не давало сосредоточиться на работе и изводило медленно, но верно.

Виола не планировала сегодня новых вечерних прогулок: в пище она была сдержана и неприхотлива и, знатно полакомившись в морндас, — мерзавцем, который решил сэкономить и до беспамятства избил обслужившую его проститутку, — ещё какое-то время не будет испытывать сильный голод. Но, пусть это и стало бы грубым нарушением их с Сибиллой негласного соглашения о границах, Виола всё же решила прогуляться в район часовни и проследить за тем, чтобы новоявленный кавалер её дорогой приятельницы не вздумал выкинуть ничего эдакого.

Решившись, Виола закрыла лавку, переобулась в ботинки на мягкой подошве, делавшие её шаги практически бесшумными, и, накинув плащ с капюшоном, выскользнула на улицу через чёрный ход.

Она и сама не понимала, зачем нацепила ещё и огненное кольцо Сибиллы: оно пришлось впору, но ощущалось враждебно и чуждо — словно Анвил, раскалённый полуденным Магнусом.

Вечерний город, пожалуй, был Виоле намного ближе, чем его солнечный, золотой двойник. Днём, в лучах славы, кипучий и деловитый Анвил казался юным, наивным, не знавшим горестей. Но, облачаясь в таинственный полумрак, он словно уподоблялся усталой светской красавице, которая могла себе наконец позволить смыть краску с лица и ни перед кем больше не притворяться.

Много раз Анвил был близок к гибели. Он пережил и Великий пожар, по нотам разыгранный командором Умбраноксом, — пожар, с успехом выкуривший пиратов, но практически стёрший столицу Золотого берега с лица Тамриэля, — и Кризис Обливиона, вплотную подступивший к его воротам, и кровопролитную битву за Анвил, разорившую город и его предместья каких-то шесть лет назад.

Он пережил немало горестей, но всякий раз возрождался из пепла; порой — буквально. Многие думали, что после удара, полученного в Великой войне, город никогда не оправится, однако Анвил, вставший на ноги и активно включившийся в мировую торговлю, уже успел посрамить скептиков: только не до конца отстроенный портовый квартал напоминал о том, что не все раны могут так быстро зарубцеваться.

Было в этой живучести что-то удивительно ободряющее.

Впрочем, вся бодрость слетела со Виолы в один момент, когда нигде в районе часовни Сибиллу она не обнаружила.

Чувства у вампира острее, чем у обычного человека, и, принюхавшись, Виола не без труда, но различила до боли знакомые нотки немодных вересковых духов. Словно гончая, она бросилась по следу, тянущемуся куда-то к югу, и не обращала внимания ни на что, кроме ускользающего запаха вереска.

Виола даже не удивилась, когда этот след привёл к полузаброшенной, так и не отстроенной западной части портового района. Нырнув в очередной тёмный безлюдный переулок, она уже мысленно готовилась рвать глотки… пока мужчина, тянувший за собой сомнамбулу-Сибиллу, не развернулся и, встретившись с ней глазами, почти что пропел:

— Ну здравствуй, Софи!

Сибилла, одурманенная и покорная, словно кукла, развернулась следом, но Виола смотрела только на одного… не-человека.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, — с пугающе благодушной улыбкой признался Гийом, вальяжно облокотившись на грязно-серую, обшарпанную стену. — Обычно мне надо охотиться куда дольше, чтобы привлечь твоё внимание. А нынче я не успел подготовить ни одной инсталляции! Любимая, неужели тебя наконец привело ко мне твоё сердце?

“Ты умудрился поймать мою единственную подругу, ублюдок”, — едва не выплюнула ему в лицо Виола. Удержаться было непросто, но она знала: если Гийому дать повод, он обязательно вывернет всё против неё.

Не в первый раз ему доводилось устранять тех, “кто мешал им быть вместе”, и пополнять этот список Сибиллой Виола не собиралась.

Наивно было верить, что рифтенский пожар надолго собьёт его со следа.