Эхо ненависти

– Спроси, почему он пошел на поклон к немцам, где служил, что входило в его обязанности. Убивал ли он мирных жителей, предавал ли своих товарищей, почему он так долго скрывался от правоохранительных органов. Почему его называли Потопельник. Также поинтересуйся: за эти годы племянник давал ли о себе знать.

Ганна, тщательно подбирая слова, стала переводить. Сыщик, глядя на ее лицо, на волнительно движущиеся губы, умилялся, как красива ее украинская речь. Это стало последним штрихом к тому, что он окончательно влюбился в нее.

Когда она закончила перевод, Лукерья, размахивая руками, сердито и быстро стала говорить о чем-то, а Ганна встала и кивнула головой в сторону двери.

– Сергей, она нас выгоняет. Пойдем отсюда, сейчас с ней разговаривать бесполезно.

Уже сидя в машине, сыщик спросил девушку:

– О чем она кричала?

– Да как всегда, о чем кричат тут многие: мол, этот Тарас боролся против москалей, и то и се. Дальше и не хочу говорить.

– Хоть фотографию успел взять с собой, – облегченно выдохнул оперативник. – Сделаем экспертизу и докажем, что возле мельницы стоит именно наш неизвестный со своей скандальной тетей и убитой им девочкой.

– Убитой девочкой?! – удивленно вскинула голову девушка. – А как ты узнал про это?

Приказав Андрею ехать к Мельниченко Олесе, Соколов вкратце рассказал историю восьмилетней давности, произошедшую в Трускавце. Ганна, схватившись за щеки, прошептала:

– Какой ужасный человек. Неужели не боится бога?

– Бога? – усмехнулся сыщик. – Дьяволу бог не указ.

Вскоре сыщик разговаривал с Олесей.

– Скажите, пожалуйста, как погибла ваша мама?

– А зачем вы заинтересовались этим делом? – удивленно спросила женщина.

– Мы задержали человека, который убил одну гражданку в Якутске. Он может быть причастен к убийству и вашей мамы.

– А кто он такой?! – оторопела женщина.

Соколов протянул женщине фотографию.

– Вы узнаете здесь свою маму?

Женщина пригляделась к снимку и неуверенно промолвила:

– Как мне кажется, девочка – моя мама. Рядом стоит тетя Лукерья, еще молода.

– Мальчика узнаете?

Олеся еще раз посмотрела на снимок и помотала головой:

– Нет, его я не знаю.

– Тарас.

– Такого не знаю.

– Фамилия Кабалюк.

– Кабалюк? Были такие, но сейчас никого из них не осталось. Они, по-моему, дальние наши родственники по линии бабки Лукерьи.

– Вот этот Кабалюк и убил вашу маму.

Женщина тяжело вздохнула, на глаза навернулись слезы.

– Товарищ милиционер, объясните мне, пожалуйста, как этот Тарас убил мою маму? Там же вроде бы задерживали другого человека, какого-то фронтовика. Правда, потом его отпустили…

– Тогда этого Кабалюка и задержали, но он жил по чужим документам. Я так думаю, что ваша мама опознала его, и он, боясь разоблачений, покончил с ней. Есть информация, что этот гражданин во время войны служил немцам.

– Немцам? А почему его не расстреляли?

– Он скрывался под чужим именем. Его после войны искали, но не смогли найти.

– И как мне быть? – спросила Олеся, смахнув слезу. – Писать заявление?

– Я вас сейчас допрошу, а в дальнейшем материалы относительно убийства вашей мамы будут переданы в прокуратуру Украинской ССР.

– Хорошо, допрашивайте, – ответила хозяйка, продолжая вытирать катившиеся по щекам слезы.

6

Оперативники были навеселе, на полу оставались пять бутылок горилки. Богдан встретил Соколова радостным возгласом:

– О, Серега! Как съездил?!

– Отлично! – ответил сыщик, обняв местного оперативника. – Я напишу справку-отзыв о том, что Чубатый помог установить опасного преступника. За такое дело человека надо поощрить.

– Поблагодари Ганну, – рассмеялся опер. – Она расклеила ориентировки в самых нужных местах, оттуда и пошла движуха.

Соколов повернулся к девушке:

– Ганна, спасибо тебе большое.

– Да ладно благодарить меня, – махнула она рукой, смеясь. – Не велико дело клеить бумаги куда попало.

– А поцеловать в щечку?! – крикнул Богдан, толкнув Соколова в сторону девушки. – Это ее заслуга!

Сыщик взял девушку за талию и поцеловал в обе щеки. Зардевшаяся Ганна поправила свои золотистые волосы и предложила:

– Ребята, давайте выпьем за удачу Сергея. Он сегодня сделал великое дело.

– Спасибо всем, – поблагодарил своих коллег Соколов. – Без вашей помощи я бы не смог тут ничего найти. Вы, дорогие мои друзья, продемонстрировали настоящую оперскую взаимовыручку, оказав мне неоценимую услугу. Теперь половина большого дела уже сделана, завтра я поеду во Львов и в областном КГБ постараюсь найти следы этого человека.

– Ты что, завтра хочешь уехать? – укоризненно глянул Богдан на Соколова. – Остался бы денька на два: допили бы горилочку, съездили бы искупаться, может быть, половили рыбки.

– Нет, ребята, не могу, – отказался Соколов. – Меня очень ждут на родине с данными этого человека. Может быть, по пути придется поработать во Львове, в Киеве или в Москве, а начальник дал мне неделю сроку. Так что не обессудьте, я должен уехать. Еще раз большое спасибо!

Тут оперативник обратил внимание на опечаленное лицо Ганны, на ее глаза, полные отчаяния и тревоги от предстоящей разлуки.