Эхо проклятого леса

– Ну вот да, что-то такое. Потому демону с нами и тяжко. Корни способны подчинить нас, только когда душа слаба. Для этого демон рассказывает и показывает детям некую историю, после которой они начинают верить, что он хороший, что спасает бедных зверюшек и деревья, белый и пушистый, гадина, а злые людишки, видите ли, только и мечтают, как все на свете уничтожить и всех поубивать. После этого дети сами отдают свою душу.

Роза слушала, и ей казалось, что она в каком-то кошмарном сне. Больше всего на свете девушке хотелось вернуться в тот день, когда мать отговаривала ее идти к ведьме.

Солнце уже село, и внутри землянки стало совсем темно, а кончики пальцев и нос начала покусывать ночная прохлада. «Господи, как же там мой Владик? Вот я дура глупая, как я могла привести его в это место?! Как я могла в один день лишиться обоих сыновей?!»

Голова Розы наливалась болью и усталостью. Мысли вязли, и переваривать все, что происходит вокруг, не было никакого желания, но мозг продолжал делать попытки. Розе становилось дурно, к горлу подкатывала тошнота. Что-то острое уперлось ей в шею сзади, шевельнулось.

– А-а-а! – взвизгнула девушка, вскочив с места.

Топор со свистом рассек воздух и врезался в стену. Ярик вытащил лезвие из земляной стены, и та немного осыпалась на пол вместе с чем-то шевелящимся. Не было видно, но зато было слышно, как по траве что-то елозит.

– Господи боже мой, что… Что это такое?

– Корни, – процедил сквозь зубы Ярик и, наставив на дергающийся корешок острие топора, надавил. Раздался хруст.

– Черт, скоро они явятся сюда, нужно менять место, – сказал Шурик.

– Почему… Почему вы не покинете этот проклятый лес через проходы, раз знаете, где они? Вы бы могли рассказать людям, что происходит. Все бы закончилось!

– Мы не можем, – ответил Шурик. – Мы прокляты. Все, кого сюда приволокли корни, пожизненно связаны с этим местом. В нашей крови течет яд, которым накачан весь этот лес. Он проник в нас во время исцеления. Одно лечит – другое калечит, так вроде говорят. Демонюка так все устроил, что, стоит кому-то вырваться отсюда, убежать как можно дальше, и, ежели со следующим заходом солнца не вернешься, то кирдык тебе. Были смельчаки, проверяли. До нас потом доходили слухи, что все померли, до единого. Больше никто проверять не хочет. Там, откуда ты пришла, никто о нас ничего не знает и не помнит. Мы никто в том мире. Стоит нам вернуться и начать рассказывать обо всем людям, как нас тут же сочтут сумасшедшими и упекут в дурдом, как это уже было с нашим другом Тимохой, земля ему пухом.

– Но мы-то, мы с моим сыном сможем уйти? – бросилась Роза к Пете и упала перед ним на колени.

– Если мы отобьем его у одержимых, то, думаю, сможете. К тому же вы могли бы помочь нам в этой битве. Нам нужны свои люди на той стороне, которые будут запечатывать проходы, чтобы одержимые дети не имели возможности возвращаться в мир и пудрить мозги своим родителям. Пусть лучше их считают пропавшими.

– Все что угодно! Что угодно, слышите?! Я только сегодня похоронила моего старшего, господи, я же не вынесу! – разрыдалась Роза. – Умоляю, помогите мне, по-моги-те, помо…

Она вдруг почувствовала, как усталость этого невероятно сложного дня накрыла ее с головой. Туман заволок глаза, речь оборвалась, и Роза сама не заметила, как обмякла и, завалившись на бок, погрузилась в глубокий сон без сновидений, словно под наркозом.

Когда она открыла глаза, перед ней уже сидел Владик. Правда, землянка куда-то пропала. Они находились в каких-то густых кустах. Из мужчин рядом был только один, чье лицо она не узнала. Седой, с собранными в косу волосами и очень некрасивыми широкими шрамами на сухом лице старик переводил взгляд с нее на деревья вокруг. Это мог быть Петя или Шурик.

– Проснулась? – спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, сказал: – Хорошо. Вам пора уходить.

– Владик, родной, – обняла слабыми руками Роза сына, но тот почти не реагировал. Мальчик выглядел совершенно отрешенным и даже заскучавшим; он будто бы вовсе и не был рад воссоединению с матерью.

Окрашенное в бледные цвета небо расцветало новым днем.

– Где мы? Вы Петя?

– Нет. Я не Петя. Петя и Шурик погибли, спасая вашего парня, их больше нет… Выжил только Ярик, но он сейчас восстанавливается.

– А вы кто тогда? – Роза не спешила следовать указаниям.

– Меня зовут Леша, я вас выведу.

– Леша? Лешка Топор?

Мужчина промолчал и подал Розе руку.

– Так это вы предводитель восстания?

– Я. Идемте, – он рывком поднял Розу, и та негромко охнула от боли. – И мальчишку своего держите крепче, он может вырваться, – обернулся мужчина на ходу.

– Вырваться? – Розе показалось, что она ослышалась. Голова была ватная и с трудом соображала.

– Да. Он коснулся дерева, – придержав очередную ветку на ходу и пропустив Розу с сыном вперед, сказал Топор. – Ну что, шаман говорил с тобой, малец? Показал тебе сказку о жестоких людях? Ты отдал ему душу? – спросил с упреком мужчина, но Владик промолчал, лишь смерив его надменным взглядом.