Эхо прошлого

— Как же… Зная ваши политические пристрастия… — Он обвел рукой зал, указывая на декорации, не ограничивающиеся, само собой, одним лишь павлином. — Наверное, вам непросто наблюдать за столь пустым расточительством в честь… эээ…

— …чужого несчастья, — иронично подсказала я. — Может быть. Но все хорошо. Я ведь знаю, что случится.

Грей озадаченно заморгал.

— С кем случится?

Дар пророчицы редко приносил мне радость, но сегодня я делилась своими знаниями не без злорадства.

— С вами. То есть со всей британской армией. Через три года они проиграют войну. И кому тогда будут нужны эти ваши золотые павлины?

Лорд Джон дернул губами, пряча улыбку.

— И впрямь.

— Да, и впрямь, — любезно согласилась я. — Fuirich agus chi thu.

— Что-что?

— Это по-гэльски, — ответила я, сглатывая комок в горле. — Означает жди и смотри.

— О, понятно… А пока, любезная супруга, позвольте представить вам подполковника Банастра Тарлетона из Британского легиона. — Грей поклонился невысокому жилистому джентльмену в офицерском мундире цвета бутылочного стекла. — Полковник Тарлетон — моя супруга.

— Какая честь! — Молодой человек склонился над моей рукой, прильнув к коже красивыми чувственными губами. Захотелось вытереть ладонь о юбку, но я сдержалась. — Вам нравится праздник?

— С нетерпением жду фейерверков.

Глаза у Тарлетона были хитрыми и цепкими. Он поджал губы, но ничего не сказал, только одарил меня улыбкой и повернулся к лорду Джону:

— Кузен Ричард передает вам наилучшие пожелания, сэр.

Тот заметно обрадовался.

— Ричард Тарлетон служил лейтенантом у меня в Крефельде, — пояснил он мне, прежде чем снова переключить внимание на драгуна. — Как он поживает?

Они принялись подробнейшим образом обсуждать налоги, акции, военные кампании, дислокацию войск и последние парламентские законы, так что я оставила их наедине. Не от скуки — из такта. Я сама обещала Грею не совать нос в его дела. Он ни о чем не просил, но мое врожденное чувство справедливости требовало хотя бы не пользоваться его служебным положением.

Я медленно шагала сквозь толпу в бальном зале, любуясь дамскими нарядами, часть из которых доставили прямиком из Европы, а остальные сшили на месте из того, что было под рукой. Блестящие шелка и тончайшая вышивка причудливо смешались с домотканой шерстью и муслинами — я будто бы спала наяву. Это впечатление становилось сильнее, когда в толпе то здесь, то там мелькали рыцари в плащах, держащие под мышками шлемы (днем зрителей развлекали турниром), или люди в сказочных масках и фееричных костюмах (кажется, позднее ожидалось театрализованное представление).

Взгляд невольно упал на стол с диковинными яствами. Почетное место в самом центре занимал павлин, раскинувший перья огромным веером, рядом с ним пристроился кабанчик (пахнущий так вкусно, что в животе заурчало) и три большущих пирога с дичью, украшенные чучелами певчих птичек. Вдруг вспомнился ужин с королем Франции, где на столе были выставлены чучела соловьев, — и аппетит пропал, меня затошнило.

Сглотнув, я торопливо отвела от павлина взгляд. Интересно, следит ли кто-нибудь за ним, ведь в такой толпе легко сковырнуть алмазные глазки. Хотя да — вон там, в углу у огромного камина стоит рядовой и пристально наблюдает за окружающими.

Но мне все равно незачем красть алмазы. Они у меня есть. К горлу опять подкатила тошнота. Лорд Джон недавно подарил пару бриллиантовых серег. Когда настанет пора уходить…

— Матушка Клэр!..

До этого момента я чувствовала себя невидимкой, так что, услышав крик, встрепенулась и, повернув голову, увидела Уильяма, чьи встрепанные волосы торчали из-под капюшона тамплиерского плаща. Он взволнованно махал мне рукой.

— Знаешь, ты мог бы звать меня как-нибудь по-другому, — сказала я, подходя ближе. — Всякий раз, когда слышу это обращение, так и вижу себя в рясе, перепоясанной четками.

Он рассмеялся и познакомил меня с юной леди — мисс Чью, не спускавшей с него влюбленных глаз, — затем предложил нам принести льда. В зале становилось жарче, и на ярких шелках темнели пятна пота.

— Какое у вас красивое платье, — завела вежливый разговор мисс Чью. — Из Англии?

— Не знаю, — озадаченно пробормотала я. — Но все равно спасибо. — Только сейчас я впервые окинула себя взглядом.

Прежде я и не думала, во что одеваюсь; просто послушно напяливала все, что дадут. Сам процесс раздражал, но я понимала его необходимость, и если нигде ничего не терло и не давило, мне было плевать, что именно я ношу.

Этим утром платье принес Джон, а заодно позвал парикмахера, чтобы сделать прическу. Закрыв глаза, я с трепетом чувствовала, как мужские пальцы перебирают мои волосы, — а подняв веки, с потрясением обнаружила на голове огромную копну из кудрей и пудры, в которой покоился игрушечный кораблик. Со всей оснасткой!