Эхо шторма. Обитель отверженных магов

Какое-то время они шли, стараясь держаться у деревьев. Прятались в тень, когда становилось слышно автомобиль, шарахались от любого шороха. И так были уже сумерки, но за это время успела опуститься ночь.

— Ну что, хотела прогуляться? — сказал Кай во мраке. Это был сарказм.

Ая уже и забыла, что этот день когда-то начинался, что было что-то, кроме этого тумана перед глазами, запаха грязи, мха и гнилых листьев. Отвратительного ощущения песка под носками, загребенного с пляжа. Жжения на коже, громкого нытья в боку, лице — везде.

Где-то там в городе ждала машина на стоянке, в начале этой безумной авантюры. Простая, скромная, чистая. Возможность купить продукты в светлом супермаркете, вернуться и лечь спать в сухую скрипящую кровать с пахнущим шерстью одеялом…

Но почему это говорил Кай?! Это он хотел потянуть время, это Ая должна была его упрекать!

Но она лишь вздохнула:

— Давай попробуем поймать попутку…

— Это могут быть они.

Напарник был прав, но в голосе не слышалось уверенности. Наверняка тоже устал и сам хотел это сделать, убраться поскорее. Но автомобилей, как назло, больше не проезжало.

— У них было две тачки? Ты запомнил их?

— Вроде да, обе белые, номера тоже помню.

— Как ты вообще смог увидеть?

— Я же говорил: веди себя спокойно, Крылова.

Ая вспомнила, как Кай лежал беспомощный на полу, когда она отвлекала на себя бандита, и тот начал угрожать, хватать за волосы… Возмущение неожиданно взбодрило:

— Ты что, притворялся???

— А у тебя наклонности самоубийцы, что ли! — рявкнул Кай. — Несла бред про курсантов, провоцировала! Они могли бы нас отпустить.

— Ты сам поддакнул!..

Ая фыркнула, ну конечно, вечно она виновата.

— Зато я теперь знаю… — пробормотала она. Помолчала немного, раздумывая, стоит ли говорить. — Тот парень, который был на складе, видел? Тот рыжий. Он с ними связан.

— От этого никакой пользы, все равно Левин чист. С морионами покончено, как сказал тот чел.

— Но что, если Левин специально покрывал того эспера?

— Да что ты к нему пристала! Его уже взяли, это не зацепка, но…

— Что?

— Ничего, забей.

Ае не очень-то и хотелось разговаривать с Каем. Он тоже не понимал, как и законники. Все они искали чего-то конкретного, но то, что нужно, уже было в руках. Только что с этим делать, при чем тут Левин и те парни? Но Ая была уверена: это все одно. Впрочем, мозг плохо соображал, сначала нужно было выбраться.

Впереди что-то замаячило, неподвижный объект. Автобусная остановка: какой шанс, что транспорт еще ходит в такое время?

— Приземляйся, — велел Кай, спрятавшись за заднюю стенку остановки. — Я задолбался.

«Я тоже», — подумала Ая. Тело ныло от ударов, кожа исколота кустами, волосы растрепались и постоянно лезли в саднящие губы. Кепка… безнадежно утеряна. А Ае так хотелось спрятаться, уткнуться во что-то лицом, даже в этой темноте.

Нужно было переждать. Если повезет, наступит новый день, начнется какая-то жизнь, найдется транспорт. Но пока на остановку лишь падал приторно-яркий свет одинокого фонаря, и в ее тени укрывались несчастные напарники. Оба знатно потрепанные, без желания говорить.

Казалось, тьма укрытия вот-вот сдвинется, в глаза ударит тюремным прожектором луч, завоет сирена и их, двух неугодных эсперов, непременно найдут. Плохие люди. Хотя беглецы и сами были не очень-то хороши.

Почему снова приходится прятаться, думала Ая, может быть, обречена на это? Потому что заслужила. Чувство, которая она испытала в порту… Ведь она знала его, знала уже давно.

Это Левин имел в виду? «Ты не двойка».

Ая это сделала. И на стадионе, и раньше. Разрушила. Все разрушила. И продолжала разрушать. Только сейчас спас случай, их спас.

Она могла бы убить, их всех. И Кая тоже. Она опасна. Это глупо было отрицать, это нельзя было изменить — кого только обманывала?

Судорожно вздохнув, Ая спрятала отчаянье за волосами, руками, коленями. Сжалась. Тело тут же упрекнуло болью в ребрах, дало знать, кто тут хозяин, от чьей работоспособности зависела.

— Да уж, та еще ночка… — протянул Кай.

Что-то в его словах разозлило. Нет, в интонации. Такой беспечный — какого хрена вообще открывал рот? Почему говорил так просто?

Захотелось вскочить и пнуть его. Ведь это он, все он! Ая рассказала Каю о планах поймать Левина только потому, что считала себя виноватой. Виноватой, что разрушила его жизнь.

Стало смешно. Это же из-за него и других ребят ее собственная жизнь, с таким трудом наконец-то налаженная, разрушилась. Довольная рожа этого придурка днем: «Было забавно». Все внутри похолодело от видения. Это они довели ее, их дурацкие игры.

Ая сжимала волосы и смотрела в тусклые очертания земли. Все они, все люди вокруг, всю жизнь… Почему они вечно хотели кого-то сломать? Липли, как зловонная густая тина, сжимали в сети, цеплялись клешнями к ногам, рукам, горлу…

В голове стоял крик. Оглушительный, звонкий. Немой.

Эта девочка всегда молчала.

Ае стало нестерпимо больно, намного больнее, чем было телу в тот момент. Но она не могла пошевелиться или застонать.

Растоптать кого-то и делать вид, что это лишь шутка… Забавно?