Эхо (СИ)

Воспоминание проносится за секунду, а в это время Молли требовательно переспрашивает:

- Зачем, Шерлок? Ведь он не просто считал тебя другом. Последнее время он просто боготворил тебя, - ее начинает мелко потряхивать и в неосознанном порыве Шерлок притягивает Молли к себе, позволяет ее рукам обвить торс. Шарф падает к ногам.

- Мне жаль, Молли. Прости меня.

- Ты не терпишь лжи, да? Тебе непременно нужно раскрыть все карты, - голос Молли, уткнувшийся ему в грудь, звучит глухо, но подступавшая истерика постепенно затихает. - Так какой мотив двигал тобой, когда ты сказал ему…

Ответ бьется в его груди ударами сердца. Он прост и столь банален, что Шерлок Холмс никогда не произнесет его вслух.

========== Часть 17 ==========

Он предпочел болеть дома только по одной причине — здесь не было соседей по комнате, что могли бы доставать его своими вопросами.

Том лежит на расправленной постели, в одних линялых пижамных штанах с маленьким нетбуком на груди. Около кровати в ряд стоит несколько чашек с остатками кофе, чая и бабушкиного настоя против простуды. Поднос с парой грязных тарелок — остатки завтрака — погребен под картонной коробкой из-под пиццы. Беспорядок, столь нехарактерный для него в обычной жизни, сейчас приятно тешил его именно своей нехарактерностью. С изрядной долей дотошности сегодняшнее утро Том провел за тем, что составлял опись признаков, доставшихся ему от отца. Начиная от физиологии и заканчивая сторонами характера. И к неудовольствию понял, что список получился довольно длинным. Все то, что и раньше не относилось к «породе Хупер», оказывается взялось вовсе не из воздуха. Раздраженный этим маленьким открытием Том смял листок со сравнительной таблицей и загнал его куда-то под кровать, к использованным бумажным полотенцам. Он злился. Злился, злился, злился.

Вот и сейчас, заново просматривая блог Джона Уотсона, он занят тем, что внимательно вчитывается только в те строчки, что говорили о натуре его гениального соседа. Задетый за живое рассказом об Ирен Адлер, вбивает в поисковик ее имя. На сайт «Этой женщины» он выходит через ссылку на весьма сомнительном форуме. С возрастающей ненавистью разглядывая фото дамочки с хлыстом, он кивает сам себе - да, эта пожалуй весьма подходит на роль партнерши для Шерлока Холмса. Такая же стерва, хоть и несколько странно употреблять это слово и в отношении мужчины. В этот момент в дверь стучат.

- Входите, - гаркает он и тут же закашливается. Потянувшись за салфеткой, чтоб сплюнуть мокроту, не сразу замечает вошедшего посетителя.

Николь, невредимая и прекрасная, стоит на его пороге и с усмешкой оглядывает царящий развал. Вспыхнув, Том вскакивает на ноги, и, путаясь ногами в простыне, едва не растянувшись на полу, бросается к ней. Короткое, но сильное объятие и у него мелькает мысль, что следует переодеться во что-то из более плотной ткани, пока его очевидная радость не бросилась в глаза. Он размыкает руки, но Ник не отпускает его.

- Я знаю, это вы нашли меня. Спасибо, спасибо, - ее щека прижата к его, а губы едва не касаются уха. Ошарашенный Том чувствует, что у него начинает щипать глаза.

- Ник, что ты… Это ведь была моя вина, - Тому не хватает слов и воздух кончается в легких. Он и не замечает, как его руки вновь обвивают тонкую талию девушки. - Если бы я…

- Ты ни при чем… Это я в нарушение всех правил сунулась в пекло в одиночку, - всхлипнула она и отошла на шаг назад, отворачиваясь, чтобы он не видел ее слез. - Знаешь, давай больше не будем об этом? Я вдоволь наговорилась с родителями, следователями и психологом, к посещению которого меня принудили.

Она обернулась уже с улыбкой на ягодно-красных губах. И никто бы не назвал эту улыбку вымученной или фальшивой. Казалось, она на самом деле оставила произошедшее с ней позади и забавляется, разглядывая комнату друга.

- Спускайся вниз, я пока переоденусь, - кажется он смотрит на нее слишком долго.

- Но тебе наверняка прописан постельный режим, - отвечает Ник и театрально скашивает глаза на монитор ноута, на котором все еще фото Ирен Адлер с зажатым между зубов стеком.

Том краснеет и быстро захлопывает крышку.

- Не знала, что тебе нравятся дамочки старше тебя, - хмыкает Николь.

Том криво улыбается:

- Только не такие. Эта слишком бледная.

Через пять минут они уже сидят в гостиной, где заботливая бабушка Тома уже накрыла стол для чаепития и деликатно удалилась в свою комнату.

- Я приходил в больницу, но меня не пустили в палату. - Том помешивает сахар в чашке, смотрит на собеседницу исподлобья. Ник вздыхает. Печенье в ее руках ломается и кусочки падают на скатерть.