Эхо тайги

Борис Лукич молчал. В юношеские годы он был также ортодоксален и непреклонен, но жизнь — шлифовальщик характеров — поотбила, позатупила острые грани восприятий и чувств. Еще несколько лет назад… каких там лет, всего несколько дней назад он бы с негодованием отверг тот подтекст, что сквозил в словах Веры, но сегодня молчал.

Вера взяла Вавилу под руку и отвела его в сторону.

— Я только что передала вам мнение губкома и настаиваю…

— Настаивай, твои возражения помогают мне понять истину. И все же… Как у тебя, Вера, просто: черное — черное, белое — белое, а в жизни, есть сероватое, есть с зелена. Ты сомневалась когда-нибудь?

— Часто. Но всегда находила истину в книгах.

— Но жизнь-то сложнее книг. Я верю в искренность Лукича.

— Я тоже. И тем более опасаюсь его. Не доверяю ни одному ренегату.

— Ни одному? Никогда?

Вера вспомнила про Валерия и отвернулась. Вавила не понял, почему она смутилась, да и времени не было разбираться. Подошли командиры, нужно решать, как быстрее попасть в Рогачево.

5

В жизни необходимо уметь предвидеть решительно все — и мелкую рябь на поверхности быстротечных дней, и глубинные скрытые волны, и гребни житейских девятых валов, что ломают жизнь поколений. Надо уметь видеть завтра. Аркадий Илларионович умел. Предвидение близких событий привело его сегодня в Коммерческий клуб. Он не очень любил его, а сегодня входил с особым чувством почтения к стенам, крашенным зеленой масляной краской, к люстрам с хрустальными подвесками. Долго рассматривал картину в простенке, где был изображен пронзенный стрелами святой Себастьян, и натюрморт напротив. Жирный окорок, несколько уток и кувшин с вином вызывали сегодня грусть, желание забыться.

Обойдя большую часть помещений, Ваницкий прошел в буфет. Все завсегдатаи в сборе: анжерский шахтовладелец Михельсон, хозяин десятков универмагов от Урала до Тихого океана Второв, мучной король Петухов. Ваницкий отвесил поклон.

— Господа, не откажите выпить со мной по бокалу. Буфетчик, шампанского всем!

Прямой пробор. Небольшие мешки под глазами. Безукоризненно сшитый черный сюртук. Ваницкий походил на профессора права.

— За что пьем?

Аркадий Илларионович поднял бокал.

— За то, чтобы ровно через сто и один день нам снова поднять бокалы. Пусть даже не здесь.

— Почему именно через сто один?

— Сто один — салют вечности.

— Вы сомневаетесь в успехе наших доблестных войск?

— Поднимем бокалы. До дна! И бейте их об пол.

Ваницкий выпил и с силой бросил бокал под ноги. Он упал на пушистый ковер и остался цел.

— Вы сомневаетесь в успехе наших доблестных войск? — повторил Михельсон. — Наше дело правое и должно победить.

«Наивный, ограниченный человек», — с грустью подумал Ваницкий. Взяв под руку Михельсона, сказал, улыбаясь:

— Выпьем за наше правое дело, господа. Буфетчик, еще шампанского! Всем!

В буфете за столиками, у стойки более пятидесяти человек.

— Вы сегодня сорите деньгами, — усмехнулся Второв.

— Я просто праздную полученное наследство, а деньгами я не сорил никогда. Отец с детства меня приучил к мысли, что любой рубль, любая тысяча состоит из копеек, а каждая копейка дается трудом… если не мне, так кому-то другому. А труд я приучен ценить. В нашем доме, где каждый день стоил немалых денег, ценили каждую крошку. Когда я четырехлетним ребенком швырнул как-то кусочек хлеба, отец выдержал меня голодом сутки, и только потом разрешил съесть отброшенный мною вечером хлеб. И клянусь, до сих пор я не ел ничего вкуснее.

— О чем говорить, — вступился Михельсон. — Я не представляю семью, где бы бросали хлеб. У нас из него сушат сухари и стряпают пудинги и шарлотки.

— …Наши офицеры знают свое дело, — донеслись до Ваницкого слова Петухова, Аркадий Илларионович не сдержался. Придвинув стул к столику Петухова, он выкрикнул почти зло:

— Они знают, как проигрывать сражения! Простые крестьяне Испании оказались сильнее прославленных наполеоновских маршалов. Военная наука! В 1904 году все штатские люди на всем земном шаре с часу на час ожидали нападения Японии на Россию. Об этом писали в газетах. О подготовке японского флота русским военачальникам слали уведомления их разведчики, а они… Просто слов не находишь, чтоб описать удивительную тупость военных. 24 января, когда нападение японских войск было наиболее вероятным, они пировали у своего божка Стесселя… Это стоило жизни десяткам тысяч русских солдат. Вы думаете, военные чему-нибудь научились?… Впрочем, мне вредно сегодня сердиться. Спокойной ночи друзья!

Да, Ваницкий умел предвидеть. Загодя перевел в заграничные банки наличные деньги. Арендовал три вагона: салон для семьи и две теплушки для утвари. Вагоны стояли на запасных путях под охраной приказчиков. Челядь в доме упаковывала в ящики картины, скульптуры, ковры, меха. Золото и драгоценности Аркадий Илларионович уносил к себе в кабинет и прятал в сейф.

Вернувшись из клуба, он сразу прошел к сейфу и начал укладывать ценности в чемоданы.

Зазвонил телефон. Ваницкий досадливо отмахнулся, но телефонный звонок был очень настойчив.

— Ваницкий слушает.

— Добрый вечер, Аркадий Илларионович. Беспокоит Дербер. Чем вы занимаетесь?