Эхо тайги

– Плывут, плывут, – раздался с бугра звонкий голос чернявого. Высокий, с перехваченными сзади ремешком волосами, парень бежал, припрыгивая, странно подгибая длинные ноги в красных сапожках, и Ксюше казалось, что они ломаются, что парень сейчас рухнет. Но он продолжал бежать, размахивая руками. Что-то знакомое показалось в одежде красивого парня – голубая рубаха, черные брюки, красные сапоги. «Да это же рогачевские мужики под Радьджерасом расписывали так ту бандитку, Росомаху. Господи!…» Но тут внимание Ксюши привлекла черная точка на реке. Из-за верхнего мыса, вывернулась лодка. Вода была синяя-синяя, и казалось, лодка плыла прямо по небу. Маленькое черное пятнышко – на безоблачной лазури летнего неба. А по бокам ритмично вспыхивали и гасли яркие звездочки. Это солнце отражалось в мокрых лопастях весел. Гребли споро. Скоро будут здесь. Но кто это?

Между лодкой и Ксюшей в реку вдавался плоский мысок поросший густым тальником. Река подмыла берег, и кусты наклонились до самой воды.

Ванюшка и его спутники готовились к бою. Значит, плывут враги!

Ксюша тоже устроилась поудобнее. Лодка все ближе. Теперь видны фигуры людей. Что-то очень знакомое в этих людях. Особенна в том, что гребет. И в том, что правит. Солнце светит прямо в глаза, и Ксюша прикладывает ко лбу козырьком ладонь. «Батюшки мои, правит Федор, на веслах -Жура, а между ними сидит Аграфенин Петюшка! Но Ванюшка, видно, не разобрался и продолжает за песчаным бугром целиться. Ксюша хочет крикнуть ему: не стреляй! Свои! Но радость сдавила горло. Она только поднялась над кустами и, сорвав с головы платок, замахала им,

– Росомаха! – крикнул Петюшка. Эхом прокатился по воде звонкий мальчишечий голос. Сухой треск винтовочных выстрелов оборвал эхо. Медленно опустил Жура весла и боком повалился в лодку. Схватившись за плечо, опустил кормовое весло Федор, Лодка закачалась и тихо поплыла по течению.

Стреляли с тальникового мыса, что находится от Ксюши шагах в сорока. Стреляли Горев, Ванюшка и длинноволосый. Стреляли в Федора, Журу, Петюшку.

– Ур-ра, – раздалось с мыса. Горев первым выскочил в мелководье. За ним долговязый с Ванюшкой. Поднимая ноги, они бежали, разбрасывая брызги, сверкавшие на солнце каплями алой росы. А впереди на тихой глади воды покачивалась лодка. Ксюша разглядела возле лежащего на дне Журы маленький ящик, обвязанный веревкой. К другому концу веревки привязана сухая доска – на случай, если лодка опрокинется или потонет, то тяжелый ящик встанет на дно как якорь, а доска поплавком всплывет вверх.

Так возят золото. Стало быть, в лодке везли золото. Добычу коммуны!

Горев бежал самым первым. Вода доходила ему до пояса. Он держал над головой винтовку в левой руке, а правой огребался, стараясь скорее добраться до золота. Ксюша тоже добывала золото и отдавала его Ванюшке. А кому Ванюшка отдавал его? Гореву?

Ксюша упала за песчаный бугорок и увидела в прорезь прицела бородатую голову, нажала курок. И даже не стала проверять, попала ли.

Вскочила. Закусив губу, быстро перезарядила винтовку. В прорези прицела мелькнул долговязый. Он тоже торопился к лодке. Выстрел. Пуля улетела за реку. Передернув затвор, Ксюша привалилась боком к стволу сосны и, вскинув винтовку, стала выцеливать. Руки дрожали. Какое-то марево закрывало цель. Но как ветер порой разрывает туман, открывая на миг чистую даль, так рассеялось марево перед Ксюшиными глазами, и она отчетливо увидела голову долговязого. Он яростно рвался вперед, что-то крича на ходу. Торопливо, боясь, что снова зарябит в глазах, Ксюша поймала его на мушку и нажала на спусковой крючок.

Остался один Ванюшка. Что-то дрогнуло в груди у Ксюши, и ствол винтовки опустился к земле.

Жура лежал на дне. Федор, зажав левое плечо, сидел, опустив голову. Петюшка греб изо всех сил. Ободренный легкой победой, Ванюшка бежал следом. Вначале он не осознал, откуда грянули выстрелы, уложившие на речное дно его спутников. Он видел только лодку! Но, пробежав немного, замер, почуяв опасность. «Горева-то убили с берега!» Его охватил страх. Убили тех двоих и, возможно, держат на мушке его, Ванюшку. Сейчас выстрелят, а золото заберут себе.

– О-о-о, – в отчаянии заревел Ванюшка. Спасаясь от выстрела, окунулся в воду с макушкой, а загривок прикрыт прикладом винтовки.

«Все! Конец! Сколь просижу под водой?… Вынырнул – и конец…»

Ванюшка почти физически ощутил, как он поднимается из воды, и пуля расщепляет прикрывающий голову приклад.

– А-а-а… – захлебнулся, по пояс выскочил из воды. Кашель разрывал легкие, по лицу стекала вода. И вдруг – о, чудо! – он увидел, как по мелкой воде к нему бежит Ксюша. Буйная радость охватила Ванюшку. Он не думал о том, как Ксюша попала сюда. «Она умеет плавать, она догонит лодку».

– Быстрей, быстрей! – надрывался Ванюшка. – Кто-то стрелял в меня… Там, в лодке – золото… Понимаешь?… Быстрей!

Кержачка, что взнузданная лошадь, когда поводья в руках мужика. Она обязана поступить, как ей приказано.

– Задери ты юбку, штоб за воду не цеплялась. Вот неумеха! За лодкой плыви… – злился Ванюшка на Ксюшину нерасторопность. И вдруг услышал: