Эхо теней и другие мистические истории

Но Николай — не шут на потешном столбе. И уж тем более не какой-то нелепый лох, который вечно всем недоволен. И не собирался на эшафот. За семью — ладно, за свою мать хотел отомстить. За себя постоять — но ведь и только. В чём его зло?..

— Пропустить? — отец ухмылялся. — Пожалуйста, — услужливо отошёл, открывая входную дверь — и там тоже когти. Даже не так.

Там множество укрытых трупными пятен ладоней со скрюченными мизинцами и безымянными пальцами — и эти самые когти тянулись от них, рассекали окоченевшие руки. И это неживое мясо вращалось с ногтями-лезвиями, как мясорубка.

Отступать — смерть.

Впереди — смерть.

Так выглядело его избавление?..

Лоб парня прошибло испариной.

Это слишком сложная задача. Алгоритм и неясен, и очевиден. И нет решения, которое удовлетворило бы пользователя.

— Никаких вариантов, — признал он, склонив голову. И зажмурился, двинулся в лязгающие, скребущиеся когти множества трупных лап.

… И его отбило сгустком воздуха к захлопнувшейся за спиной двери. Тупая боль в вывихнутом суставе почти ослепила — но, даже так, Николай увидел её.

… «Девочка-пиздец» … — только и хмыкнул, уже на грани истерики.

Тина просто взмахнула рукой и щёлкнула пальцами. Дальше — цепочка звуков из хрустов и тресков, стук осыпающихся костей.

— Двигаем, — не ждала, пока тот оклемается. Просто схватила его под здоровый локоть, чуть ли ни на себе потащила на улицу. — Разговоры потом, — шикнула через сильный вдох. — Тяжёлый увалень.

Николай безвольно мотал головой. Да, вот именно сейчас он действительно напоминал тряпичного потешного плюшевого клоуна: такие ватные ноги, напрочь лишён всякой воли. Только и мог, что тащиться за своей спасительницей, которая, как натуральный бог из машины, просто появилась из воздуха, и теперь тащила его из личного ада.

Но вытащила ли?..

Парень уже совсем ничего не понимал.

***

Уже за воротами они сели на крыльцо закрытого магазина «ПРИЛАВОК» — и Тина позволила Николаю выдохнуть, отдышаться.

— На, — протянула бутылку холодной воды. — Дай осмотрю, — кивнула на вывихнутую левую руку, которая всё так же торчала, отведённая за спину. — Сперва выпей, чтоб больно не было. А потом замри и доверься. Есть?

Тот ответил слабым кивком.

Холодная вода не просто его освежила. Мысли в голове прояснились — и всё так… Легко, свободно. Он в себе и нигде. Полное, отрешённое спокойствие. Уверенность. что всё закончилось. Что кошмара больше не будет. Что он победил, пусть и ни черта не сделал.

— Ну, жить будешь, — Тина хлопнула его по плечу, возвращая с небес на землю.

… Левая рука уже не болела. Николай повёл плечом — и не ныло, не стреляло, не кололо, не жгло. Как новую ему вставили.

— Говорила же, больно не будет.

… И парню совсем не понравилась её интонация. Внезапная спасительница звучала так, будто им опять нужно куда-то идти. А он — ну, физически он-то мог, но потрясений слишком, слишком много. И совсем нет времени отдохнуть и хоть как-то осмыслить случившееся.

Сама его знакомая закатила глаза и выдохнула. Выглядело так, будто в промежутке между этими действиями она ещё и успела сосчитать до десяти, сделать ещё один выдох и успокоиться.

— Да, я просто успела появиться из ниоткуда, и чертовски вовремя, чтобы спасти тебя. Какого чёрта ты свалил? — кинула грозный, пронзительный взгляд. — Я где тебе ждать велела? — сцепила зубы, кулаки сжала. — Что я тебе про Околицу говорила?

Николай поднял руку.

— Так, — спокойно и твёрдо кивнул. — Ты говорила: не сдохни до нашей встречи. Я сдох? Нет. Какие вопросы?

Тина сначала открыла — и медленно закрыла рот. «Завалила», как бы сама сказала.

— Один-ноль, — прыснула, щёлкнула пальцами. — А теперь в темпе, в темпе, — опять схватила под локоть. — Вопросы, рефлексия, самобичевания — потом, медленно и про себя. Ты всё ещё в полной жопе.

— Здравствуйте! — словно в подтверждение её слов раздалось чуть дальше, ближе к воротам в тихий покинутый дом.

Николай и головы повернуть не успел — как тут же прозвучал выстрел — и мужчина в чёрном костюме и с перебинтованной головой выпрямился по струнке. Заулыбался — и рухнул лицом в пыль, приставив ладонь к виску так, будто отдавал честь.

Только потом парень с девушкой обернулись на звук.

У открытой калитки стоял старик-отец, опустив ружьё дулом к земле. И — только вздохнул и развёл руками.

— Твоя взяла! — сплюнул и честно кивнул. — Если уж эта нехристь тебя покрывает, и я сам, — стукнул себя по медали, которая опять висела на нём, прикрывая грудь, — я лично промазал, убил невиновного, а не тебя — ну, — тут выдохнул, отвесил поклон.

Тина сохраняла абсолютную невозмутимость — а вот Николай поднялся. Снова весь напряжённый.

— Да хорош уже, — отмахнулся образ отца. — Ты меня всё равно не отпустишь. А сам я сейчас за тобой не пойду. Ты проваливай, — не мягко, но и без злобы. С ноткой презрения. — Вон с моего двора. Чтоб духу твоего здесь я больше не видел.

— И… Всё? — недоверчиво всё же попятился сын.