Эхо теней и другие мистические истории

А потом рыдала. Рыдала в его объятьях.

Николай

… «Кто реальный пацан, за словом не лезет в карман,

У кого всегда есть план дальнейших действий,

Кто идет напролом не боясь последствий» …

Так вот, именно сейчас это было не про Николая. До омерзения противное ощущение собственной правоты, что съехал мир, а не он — и хотя бы один адекватный пруф, что реальность всё-таки дала брешь.

Как бы, звуковые галлюцинации у него бывали и раньше. Ну, на уровне — стрельнет какая-то острая и бредовая мысль в башку, и так сильно въедается, что Коля её прямо отчётливо слышал, иногда — ещё и чужим голосом.

А как объяснить выход из переулка на проезжую часть? Замечтался? Был сонный? А две статуи на вокзале? А название станции? Разве этого не достаточно?

Ну, в любом случае он уже принял колёса и уткнулся в наушники, просто валялся на постели в своей спальне, тупил в размытую белизну потолка — и вроде бы попускало.

Мама убедила его в своей «мамовости», однозначно дала понять, что об отце и слышать ничего не желала, и, зная всё, ни за что бы в здравом уме своего сына к этому мудаку не отправила. Сказала это очень резко и доходчиво. И в это, ну, плюс-минус, верилось.

… «Причина смерти — это стрёмные взгляды на жизнь!» …

Этот возглас так сильно ударил в уши, что аж мобильный вдруг завибрировал.

От неожиданности Коля дёрнулся и включил экран — и там внезапно: хороший стабильный сигнал «Киевстар» и новая СМСка. А ещё пропущенный звонок. И то и другое, конечно же, от Аннет.

Сначала письмо:

«Тебя нет уже целые сутки…

Не то, чтобы я соскучилась, или что-то вроде — но ты ещё и оффлайн. Пожалуйста, дай мне знать, что с тобой всё в порядке. Надеюсь, ты читаешь новости.

Я читаю, и в текущей ситуации твоё молчание — это не просто не круто. Это пиздец, как тревожно».

И спустя пятнадцать минут от СМСки (была отправлена в 17:30, каких-то полчаса назад) — собственно, пропущенный звонок.

Даже не столько из-за тона её сообщения, сколько вообще на радостях от самой возможности опять быть на связи с внешним миром, Николай, особо не думая, послал вызов сокурснице.

Длинные гудки, ожидание. Всё ещё гудки. И ещё.

— Ник, привет? Ты куда делся?

— Йо, Энн. Что там с новостями? Я дома, тут просто со связью срань какая-то. Ни Интернета, ни Сети, нихера. Вот только что твою СМС получил. Так что там?

— Блин, херово! Но хорошо, хоть щас позвонил. Короче, на линии Киев-Одесса авария, так говорили. «Чайка» слетела с рельс, и ты ещё молчун, блин, бакайяро… Типа… Ну, ну, ты понял. Наши тоже все извелись. Ты ж вообще, не только меня, всех игноришь. И погибших вроде бы огласили, но, тип, не всех, некоторые тела, говорят, всё ещё опознать не могут. Рада я, вот. Без фигни рада, — и замолчала. Только частое дыхание и слышалось.

«Ладно, это точно Аннет. Её голос, её интонации».

— Спасибо, — ответил он с тихим смехом, поймав себя на том, что даже вполне искренне благодарен за беспокойство. — Я вряд ли буду на связи в ближайшее время, тут рил срань с Сетью какая-то. Даже щас тебя с перебоями слышу. Так что ты передай нашим, что со мной всё о’кей, хорошо?

— Да, без фигни, всё будет! Но ты, это, тоже там не сычуй. Не знаю, в Измаил, или Одессу хоть выберись. Тип, ну… Ну чё за фигня, рил, людей без Интернета лишать. Ты нам в конфе нужен, ну, — смешок натянутый, нервный. — И не только…

Парень хмыкнул, прикрыл глаза.

— Не боись, Энн. Всё путём.

На той стороне тоже смех нервический, сдавленный.

— Ник… Как доехал вообще? Чё делал весь день?

Николай исторг тяжёлый-тяжёлый вздох, закатил глаза. Ответили ему — тоже вздохом, только теперь с досадой.

— Ла-а-а-адно, услышала. Как скажешь. Не буду тебя отвлекать, — он не только услышал, он буквально увидел это потухшее и резко погрустневшее лицо. Вот эти пряди, которые взгляд скрывают, голова опущенная. Смотрит уже не на него, а куда-то в пол. Сколько раз он всё это уже созерцал ИРЛ! Девчонка, что с неё взять.

— Я тогда прощаюсь? — и всё-таки в её голосе оставалась надежда.

— Да, я пойду уже, тут перебои, почти нихера не слышу, — всё-таки прибегнул ко лжи. — Я жив и всё хорошо, так можешь и передать.

— Хорошо… Давай тогда, — и молчала. Дышала в трубку. Всегда так делала. Ни разу ещё не завершала разговор лично.

— Давай. Спасибо тебе, — не дожидаясь ответа, оборвал вызов, смотрел на себя же в матово-чёрной поверхности дисплея.

Не анализировал услышанное, не до того.

Если Сеть опять оборвётся по-настоящему, другого шанса на проверку реальности уже может и не представиться.

И именно от её результата зависит решительно всё.

Николай не искал контакт матери: незачем. Просто набрал её номер по памяти.

Снова череда длинных гудков и пауз.