Эхо Тоннелей

Оба спорщика были по-своему правы. «Общего стандарта на технику не было, только техзадание от швейцарцев, да и то весьма смутное. И правильно говорят – «без ТЗ результат ХЗ», поэтому и получалось – каждый завод самоудовлетворялся как хочет. И оборудование у всех разное, и электрические схемы. У Мытищинского завода одно, у Тверского другое, у Питерского кувалдоремонтного третье. А проект вагонов один! А сейчас Минтранс хочет привести всё это к общему знаменателю и разработать внятную классификацию. А пока получается, что в одном классе и бульдог, и носорог. А потом ещё будет цикл сравнительных испытаний, чтобы выбрать лучший из всех предложенных вариантов,» – продолжал кто-то из спорщиков. Впрочем, говорить о «лучшем» не приходилось, скорее, речь шла о том проекте, в котором будет меньше всего недоработок и косяков.

Громов торопливо посмотрел на часы, постучал пальцем по микрофону и начал несколько скомканным тоном:

– Доброе утро, коллеги! У нас для вас две новости: одна хорошая, другая так себе, средней паршивости. Начну с хорошей – завтра стартует обкатка линии.

– А какая другая? – в зале начали перешёптываться.

– Не поверите, она же. Потому что из всех восьми составов, а это 32 вагона, если что, к работе без замечаний не готово ни одного. Есть шесть вагонов из разных составов. Если вы готовы перетасовать их на свой страх и риск, чтобы собрать один работоспособный поезд, флаг вам в руки. Но гарантийщикам с завода это не понравится, потому что такая перестановка означает аннулирование гарантии. Вы готовы на это пойти? Готовы оплачивать ремонт и обслуживание вагонов из своего кармана ближайшие десять лет?

– Это он так, страху нагоняет, – шёпотом сказал Антон Кайрату. – Все бумаги подпишут, всё, что надо, нарисуют. Не парься.

– Да мне-то что париться? – отозвался Алтынбаев. – Я всё равно здесь только на пару месяцев, пока будет обкатка, приёмка…

Но у него была особая причина, чтобы не задерживаться в управлении, и эту причину звали Айгерим Иманкулова. Всё утро по дороге на заседание Кайрат не выпускал телефона из рук, переписываясь с девушкой, и с каждой минутой он находил всё больше общего с ней. Айгерим казалась ему больше, чем родной душой в чужом городе, она была тем человеком, с кем хочется разговаривать, обмениваться SMS или просто быть рядом. Кайрат влюблялся и раньше, и отношений с девушками у него было немало, но только сейчас он почувствовал, что такое «твой человек». Это тот, с кем ты чувствуешь себя настоящим, с кем не надо надевать маску и примерять на себя чуждую роль. И несмотря на то, что они узнали о существовании друг друга лишь несколько дней назад, Кайрату казалось, что они знакомы целую вечность. И, когда выпадала свободная минутка, Кайрат поглядывал на экран телефона, не пришло ли новое сообщение. И в один момент парнишка был готов запеть от радости: Айгерим написала, что сегодня у неё только три пары, и вечером она свободна, а значит – можно сходить в кафе вдвоём!

Брифинг уже медленно, но верно подходил к концу, и кто-то из работников уже зевал, откровенно не стесняясь, или же уставился в экраны телефона, желая как можно скорее сбежать с надоевшего мероприятия. Докладчиков уже почти никто не слушал, и когда Громов объявил, что переходит к ответам на вопросы из зала, присутствующие вздохнули с облегчением. На несколько секунд в зале воцарилась неловкая тишина, про которую в народе говорят «милиционер родился». Пустовалов, сидевший в президиуме рядом с Громовым, пододвинул к себе микрофон:

– Товарищи, почему я не слышу никаких предложений? Или вам всё это неинтересно?

Кайрат снова услышал шёпот Муртазина впереди себя: «Конечно, кто будет предлагать, когда он любую инициативу на корню обрубает?» Однако в первых рядах отыскался один любитель полемизировать, задавший провокационный вопрос, который у многих крутился в голове, но далеко не все были готовы его озвучить:

– Метро уже построено, всё готово к работе. Зачем тратить время и деньги на дополнительные проверки, в которых нет смысла, если мы можем пустить линию уже сейчас, а недочёты устранять по мере выявления, как получится?

– Надо не как получится, а по совести! – отрезал Громов.

– Если по совести всё делать, тогда мы только через сто лет метро откроем!

– Вот именно, чтобы этого не было, я здесь, с вами, – возразил инспектор. – Вы думаете, что начальник – это такой толстый дядька на мягком кожаном кресле, который ничего не делает, а только отдаёт распоряжения? Бывают и такие, но как руководители они гроша ломаного не стоят! А нормальный начальник работает ещё больше, чем его подчинённые, если того потребует ситуация! Надо – он и среди ночи на работу поедет! А теперь разрешите передать слово…

Громов по-быстрому собрал вещи и вышел через незаметную дверь сбоку от сцены. Воспользовавшись возникшей суматохой, Тырышкин тоже покинул зал и проскользнул в коридор. Увидев, что Громов направился вниз, Антон вышел на лестничную площадку, после чего набрал номер Стрельникова: