Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3(СИ)

"Весьма разумно с вашей стороны, Дотти,"- пробормотал Грей, слишком хорошо представляя реакцию брата на любое откровение такого рода. Оставалось только надеяться, что Вилли краснел и сокрушался над подобной неосторожностью не сразу после...

...Я намеревался просить вас поговорить с Дядей Хэлом обо мне в следующем Году, когда я смогу вернуться Домой, и буду в состоянии сам официально просить руки Леди Доротеи для Женитьбы. Тем не менее, я только что узнал, что она получила еще одно Предложение, от виконта Максвелла, и что Дядя Хэл серьезно его рассматривает.

Я не мог бы запятнать Чести дамы в любом Случае, но в сложившихся Обстоятельствах она явно никак не может выйти замуж за Максвелла...

Ты имеешь в виду, что Максвелл обнаружит, что она не девственница, мрачно подумал Грей, и наутро после брачной ночи раструбит обо всем Хэлу.

Он крепко потер руками лицо, и продолжил чтение.

...Слова не могут выразить моего Раскаяния за мои действия, Отец, и я не в силах заставить себя просить Прощения, которого просто не заслуживаю, разочаровав вас так жестоко.

Не ради собственного Благополучия, но ради Нее, я прошу Вас поговорить с Герцогом. Я надеюсь, его можно будет убедить в том, чтобы принять мое Предложение и позволить нам быть помолвленными, без Необходимости доводить до его сведения таких Откровений, как возможное бедствие Леди.

Ваш покорный Блудный сын,

Уильям

Он откинулся в кресле и закрыл глаза. Первый шок начинал рассеиваться, и его ум вплотную занялся проблемой.

Это было вполне возможно.

Никаких препятствий к браку между Уильямом и Дотти быть не должно. В то время, как официально молодые люди считались кузенами, кровных уз между ними не существовало; Уильям был ему сыном во всех отношениях и во всех значениях этого слова - но не по крови.

И хотя Максвелл был молод и богат, словом, считался весьма подходящей партией - Уильям был полноправным графом, а также наследником баронета Дансени, и сам к тому же отнюдь не беден.

Нет, эта часть была в совершенном порядке. Да и самой Минни Уильям нравился, и очень сильно.

Что касается Хэла и мальчиков... ну, при условии, что они никогда не узнают о предосудительном поведении Уильяма, они должны согласиться.

С другой стороны - если хоть кто-то из них об этом узнает, Уильяму сильно повезет, если удастся отделаться только кнутом, и если при этом ему не переломают костей... Как, впрочем, и самому Грею.

Хэл, разумеется, будет очень удивлен - кузены виделись друг с другом довольно часто, пока Вилли был в Лондоне - однако Уильям никогда не отзывался о Дотти таким образом, что могло бы указать на...

Он взял письмо, и перечитал его снова и снова. И снова.

Потом сложил его, и прищурившись, в течение нескольких минут на него смотрел, о чем-то размышляя.

"Будь я проклят, если этому верю,"- наконец сказал он вслух. "Что за дьявол в вас вселился, Вилли?"

Он скомкал письмо и с поклоном извинения взял с соседнего стола подсвечник, и поджег послание.

Наблюдавший эту сцену стюард мгновенно подставил ему маленькую фарфоровую тарелочку, в которую Грей бросил пылающую бумагу, и они вместе долго смотрели, как чернеют письмена, обращаясь в пепел.

"Ваш суп, милорд,"- сказал мистер Бодли, и, деликатно помахивая салфеткой, отогнал дым пожарища прочь - и поставил перед ним дымящуюся тарелку.

***

УИЛЬЯМ БЫЛ ТЕПЕРЬ вне досягаемости, и, очевидно, курс действий должен быть таков - пойти и призвать к ответу соучастницу его преступления - независимо от того, какого рода было это преступление.

Чем больше он рассуждал, тем больше убеждался, что все, лежавшее между Уильямом, девятым графом Элсмир, и леди Жаклин Доротеей Бенедиктой Грей, отнюдь не было соучастием в любви или в греховной страсти.

Но как он сможет поговорить с Дотти, не возбудив при этом любопытства в любом из ее родителей? Не станет же он болтаться на улице до тех пор, пока Хэл и Минни отлучатся куда-нибудь вместе, в надежде застать Дотти дома одну!

И, даже если бы ему удалось каким-то чудом застать ее в одиночестве и побеседовать с ней в частном порядке, слуги, разумеется, отметят, что он это сделал, и тогда Хэл - который в своем чувстве настороженной бдительности, когда дело касалось защиты его дочери, был сродни огромному мастифу, дрожащему над любимой костью - немедленно, и весьма энергично примется выяснять, к чему бы это?

Он вежливо отклонил предложение привратника подогнать ему карету, и отправился обратно пешком, к дому своей матери, по пути размышляя о возможных способах и средствах.

Можно пригласить Дотти к себе, пообедать... но было бы весьма необычно не пригласить при этом Минни.

Точно так же, если бы он пригласил ее на спектакль или в оперу; ему часто приходилось сопровождать обеих женщин, поскольку Хэл не мог усидеть на месте достаточно долго, чтобы прослушать всю оперу целиком, да к тому же считал большинство пиес пустой и утомительной болтовней.