Эхо войны

– Да, бывают такие случаи. Вот видишь: там родник, и я предполагаю, что там еще бьют ключи под водой, а налим, как ты знаешь, он где холодно, туда и лезет. Если хочешь, мы поставим там. А ниже – яма, там вполне возможно взять леща. А еще чуть ниже перекат – там судачков. Я вначале пройдусь со спиннингом, погоняю окуньков, видишь, где чайка. Я схожу, а ты пока ставь снасти.

Как он сказал, так я и поставил. Причем я обычно пользовался сторожками. Приезжал, находил лозины, отрезал палочки около метра, расщеплял и прикреплял колокольчики. У него же сделаны специальные приспособления на пружине – металлические стерженьки, и на них крепятся самодельные колокольчики. Все сделано с любовью.

Не успел я поставить на леща закидную, как зазвонил колокольчик. Радостно, конечно, что с первого раза. Я почувствовал что-то довольно приличное. Не скажу, что это полноценный лещ, но и не подлещик – на килограмм. Я его вытащил. Первая рыбка была в садке. Затем еще зазвонили колокольчики, пошли подлещики ловиться. Смотрю, на том месте, где возможно поймать налима, по словам Павла Устиновича, зазвонил колокольчик. Странно, но попался судак, приличный судак – за килограмм. Иными словами, рыбалка шла удачно.

Пришел Павел Устинович. У него было какое-то складное ведерко и болоньи. Довольно необычное, интересное круглое ведерко, и в нем с десяток приличных окуней. Я заглянул – окуни не живые.

– Я сразу их засолил, чтоб они были готовы, – сказал Павел Устинович, заприметив мой интерес к его улову.

А в садке у него было еще несколько крупных окуней. Для меня вначале непонятно было, зачем так разделять.

– Давай ужин уже готовить? Я вижу, ты тоже натаскал.

– Да, тут прекрасное место.

– На уху что будем?

– Вот этого леща возьмем килограмма на полтора, судочка и пару окуньков, думаю, этого будет достаточно. С окуней и судака чешую не надо чистить, только с одного леща.

Я спустился к воде и увидел там приспособление для чистки рыбы, и видно было, что кто-то уже им пользовался. Я воспользовался этим приспособлением, почистил рыбу. Окуня чистить просто: берешь за жабры, разрываешь, и все внутренности выходят, судака пришлось разрезать, леща тоже. Все это я вымыл и на противне принес. Он за это время разложил дрова. На костер поставил еще одно приспособление. Оказывается, у него аккуратная складная мини-коптильня была, туда помещалось два приличных окуня. А окуни были грамм по четыреста.

Оказывается, в этом ведерке окуни у него сразу солились. Он делает крепкий соленый раствор и, когда поймает окуня, сразу бросает его туда, в этот раствор. За то время, пока он рыбачит, они засаливаются. А пока готовится коптильня, они уже готовы – соленые. Надо сказать, очень вкусные окуни получались. Я наблюдал за тем, как он варит уху, колдуя над ней, добавляя из баночек, скляночек разные специи. Вот в этих баночках и перловка, и пшено. Каждая специя в отдельной баночке. Затем он опустил в уху картошку, которую я начистил, согласно его рецепту. Я, правда, так его и не запомнил. Лук, он говорил, надо вовремя запустить и вовремя вынуть, чтоб из ухи не получить луковый суп. Это, может, присказки для какого-либо гурмана, но дело подходило к концу – уха почти была готова. Я достал колбасу, сыр, зелень, все это разложил на столике. Он тоже достал сало, причем двух сортов. Одно сало толстое, светящееся, второе более тонкое, типа бекона, и специи: хрен и горчицу. Ее я, правда, никогда не брал с собой. Он достал интересные стопочки, формы «компании», как он сказал, которые раньше были на кораблях…

Павел Устинович продолжал колдовать над ухой: что-то добавлять, что-то подсыпать, пробовать, одновременно на столе что-то делать. Я смотрел за его манипуляциями, пытался запомнить, что за чем идет, но, в конце концов, все перепутал. Помню: последним из того, что он добавлял, были семена укропа. Он проследил, как они тонут, поправил ложкой, прикрыл казан крышкой. Из бездонного своего рюкзака что-то достал (оказалось, специальное приспособление для того, чтобы снимать горячий казан, не обжигая руки), снял казан, приговаривая:

– Ну вот, теперь успокойся.

Поставил казан не на траву, а на специально приготовленное место – песочек, потом подошел к столику, взял стопку, налил ровно до краев водки, причем стопка, как потом выяснилось, ровно пятьдесят грамм, приоткрыл крышку, влил в уху.

– Теперь постой, постой, немножко успокойся, – сказал он неизвестно кому.