Экипаж черного корабля

Тутор-Рор снова растянулся на откидной койке. Со сцепленными руками лежать было неудобно, но, слава Рыжей Матери, «браслеты» защелкнули впереди, и можно даже завалиться на спину, подложив под голову перехлестнутые руки. Допустимо еще поспать. Правда, совсем недавно он уже делал это, но можно ведь было продолжить получение бесплатного удовольствия. Кто мешал? Раньше, в суматошном командирском бытии это как-то не очень получалось. Однако как можно спать? Как можно наслаждаться чем-то, когда где-то в недрах гига-танка какие-то из отсеков уже превратились в камеры пыток? Там уже корчатся, выплевывая кровавую пену, молодые ребята, бывшие соучастники заговора. Как можно наслаждаться сном, пусть и на не застеленной, твердой, бесперинной коечке, зная, что это ты их втянул в историю, в так хорошо продуманную и законспирированную, на первый взгляд, но в действительности, как оказалось, – авантюру чистой воды? И главное, что пытать их Мурашу-Дид может не нарушая никаких пунктов своего устава Честного Меча. Правда, что есть эти пункты в боевой отрешенности «Сонного ящера»? Так, словесная завеса. Даже его, генерал-канонирское, тело не сильно они прикроют, а что говорить о мальчишках-офицерах? Мурашу-Дид может вообще отдать их на растерзание ученикам Честного Меча, а у тех прыти и азарта не занимать – план с перевыполнением и в сжатые сроки.

«Но, если честно, – размышлял далее сквозь наваливающуюся дрему Тутор-Рор, – разве только о своих молодых соратниках я пекусь? Прав все-таки «верный друг» Мурашу-Дид, больше всего пекусь я о не защитившем меня железе, любимом «Сонном ящере». Что-то с тобой сейчас деется, милый друг «Соня»? Не наводятся ли на твои покатые бока боеголовки «баков»? И успею ли я узнать об этом прежде, чем содрогнется приплюснутое миллионотонное яйцо, давя во внутренностях тараканов-человечков? И кто сейчас управляет гига-машиной, если арестованы все участники заговора?».

И на этот, и на другие вопросы у генерала-канонира не имелось ответа. Он не был уверен, что вообще когда-нибудь получит их, хотя надежда теплилась: не зря говорят, что она поворачивается к Оторванной Голове последней.

101. Неизвестность

Хорис-Тат по-прежнему терялся в догадках, что конкретно произошло с внешней стороны «Сонного ящера». Если бы не последующие события, можно было бы наивничать насчет случайного совпадения моментов перемещения «альпинистов» с ракетно-снарядной атакой эйрарбаков, но…

Однажды, во время настороженной дремы между какими-то теплыми трубами, броне-лейтенант Хорис предположил, что против них применили гига-калибр. Фугасный снаряд вышел из ствола и тут же взорвался. Хорис-Тат не был специалистом по гига-пушкам, но считал такое допущение возможным. В других обстоятельствах можно было бы гордиться: оказывается их отряда так боялись, что даже рискнули подвергнуть опасности весь «Ящер».

Однако то, что происходило сейчас, волновало еще больше. Все-таки, с кем теперь следовало воевать? Может быть в подвижной крепости уже заключен мир, и теперь он является эдаким реликтом, воюющим с тенями? Что следовало делать? С кем, у кого и как выяснять обстановку? Вдруг наоборот, внутренняя битва в самом разгаре и его неплановые боевые действия играют какую-то положительную роль? Но где получить новые, расширенные инструкции?

С другой стороны, судя по относительной беспечности и удивленным лицам встречающихся техников, сражения вряд ли приобрели серьезный масштаб. Может быть, все замяли, а все трупы списали на не могущих быть привлеченными к ответственности эйрарбаков? Тогда лучший вариант, даже для такого честного на первичный взгляд генерала-канонира, это замести следы до конца, то есть сдернуть со сцены последнего активного актера, к тому же не знающего сценария и лишенного помощи статистов. Если они, эти неизвестные теперь, объединенные силы, не побрезговали обратить в пыль «квадратную пятерню» спешенных танко-десантников, что им стоит довершить партию и выловить одиноко бродящего по коридорам броне-лейтенанта?

Однако Хорис-Тат вовсе не собирался им подыгрывать.

102. Торговля

– Ну, что, генерал-канонир, поговорим? – сейчас Мурашу-Дид выглядел не столь веселым как раньше, но о чем это могло рассказать, ведь почти наверняка, тогда присутствовало не истинное выражение, а маска.

– На какую тему? – Тутор-Рор держал себя в руках, но предательское сердце все же ускорило ритм – оно предчувствовало впереди почерневшую палитру боли.

– О вас, разумеется, Тутор. Что делать-то будем?

– Знаете, Мурашу, я почему-то надеялся, что Расовый Комитет задает вопросы, на которые можно ответить односложно: «да», «нет». К столь размазанным, двусмысленным или даже много-смысленным загадкам я морально не готов.