Экипаж черного корабля

Так что, на приемном шлюзе хватало суеты. Правда, в основном это была суета механизмов, а не организмов. Давно миновали времена, когда «Циклоп» поливали из шлангов облаченные в защитные костюмы техники – всё творила не слишком разумная, но надежная автоматика. А пока наведенные загодя брандспойты обрабатывали танк, его измотанный экипаж дремал. В принципе, единственными, кто обязан был нести какое-то наблюдение, значились только водитель и командир, но чего им следовало опасаться теперь, когда за «Циклопом» задвинулась толстущая бронеплита?

А операторы шлюза, руководящие обработкой запущенных машин? Только за последний час, сюда попала шестая – им уже наскучило пялиться в черно-белые экраны.

Поэтому, в шуме бьющих под давлением струй, никто не услышал, как вывалилась, зазвенев, выломанная с помощью игломета (не за счет стрельбы, а в силу рычажного момента) решетка и как за ней, мешком, абсолютно неловко, ляпнулся попривыкший к ползучему образу жизни Хорис-Тат.

А когда брандспойты выдохлись, то в окутавшем все паре (не забывайте, что подвергаемый обработке танк явился из холодного мира «синхронного задувания солнц», а здесь, внутри, была нормальная, пригодная для жизни температура), никто не обратил внимание на мелькнувшую тень полуголого человека. Миг, и он уже лежал, втиснувшись между башней и принайтованной поперечно, запасной сталерезиновой гусеницей.

Рыкнула короткая сирена. Броне-лейтенант замер, опасаясь что, наконец, пришел его черед умирать. Он ошибся, сирена выла на всякий случай: было замечено, что иногда, за время короткой стоянки, вымотанный экипаж успевает заснуть в полном составе.

Затем впереди двинулась в сторону тяжеленная створка. И трансмиссия танка включилась в дело.

110. Бессонница

Уже абсолютно вымотанный Тутор-Рор наконец-то добрался до собственной каюты. Теперь можно было поспать, пусть и не с чистой совестью, зато удовлетворившись в самоистязании. Он не давал себе заснуть более суток. Несколько раз за последние часы глаза норовили сомкнуться, слипнуться веками и более не поддаваться на провокации, бодрствующего самому себе на зло, разуму, но генеральский рефлекс стискивал виски железом и давил, покуда воспаленные очи снова не растворялись миру. А мир вокруг генерала-канонира был в эти сутки однообразен до жути – «купол» – центральный командный пункт (ЦКП), иногда для смены фона – пост боевого скоординированного управления оружием (ПБСУО). И если уж на ЦКП было в эти часы скучно, ни одного интересного сообщения от радио-разведчиков, ни каких заметных перемещений Восемнадцатой имперской армии, то что говорить о ПБСУО? Тишь да гладь. Не только ни одного выстрела хоть каким-то калибром, а даже прицеливания. Ничего! Дежурной смене можно ногти маникюрить и полировать бляхи, умным исключениям – пялить глаз в секретные наставления и «Правила стрельбы по загоризонтным целям». И в этой тиши-глади шатался, пугая «зеленых» летёх, неприкаянный командир «Сонного ящера», противясь не только природе, но и названию собственной боевой машины.

И ведь зря, зря он себя изматывал. Знал же, предчувствовал, что ничегошеньки в эту смену не произойдет. Да собственно, и интуиции особой не надо было иметь. Поскольку сам гига-танк все еще утрясал внутри себя накипевшие в последние дни проблемы, то внешняя активность его свелась к нулю – предельная маскировка, вот и вся активность – то и внешний мир, раскинувшаяся во все стороны пустыня холода, тоже его не трогал. Обычно, такие дни Тутор-Рор использовал для подтягивания хвостов, всегда накапливавшихся в большой механизированной организации дел. Ведь можно спуститься в недра «горы», вздрючить за нерадивость механиков или реакторщиков? Неплохо внезапно проинспектировать оружейников: лично царапнуть смазочку на гига-снаряде; извлечь белоснежный, накрахмаленный платок, покуда великанские шестерни бесшумно сдвигают прочь двухсоттонную зарядную крышку, провести им по краю бесконечности зеркала круглой внутренности полутораметрового ствола (и невдомек гига-кононирам, что не наличие пыли проверяет начальник, а именно плавность хода чудовищной крышки, и даже не это – куда её тонны денутся? – визуальное наличие такой вот, не представимой разумом и даже механикой прошлого штуки, способной в мгновение разгонять в небо пятидесятитонные, неподъемные цилиндры). Можно попытаться (никогда не удавалось, почему-то) неожиданно нагрянуть с инвентаризацией в канцелярию, к бухгалтерским крысам, если не хочется пачкать платочки и потеть подмышками, спускаясь по вертикали лестниц в бездонности гига-машины. Много чего было можно. Только не сейчас – раньше, до перепереворотов.