Экипаж черного корабля

Генерал-канонир сам не знал, что толкнуло его на столь опасную авантюру, вероятно, вывели из себя намеки верного друга Честного Меча, касательно Уллы, а может, накопилась злость за пропавших без вести офицеров. Однако уже после загрузки маршальской пищи, Тутор-Рор начал жалеть о сделанном. Возможно, лучшим ходом стала бы посылка закодированного сообщения. Но ведь пока такое не удавалось, по крайней мере, не складывалась благоприятная ситуация: на узлах связи, и даже локаторах, дежурили люди Мурашу-Дида, причем, не дураки. Однако вопрос даже не в этом. Стоило ли вообще сообщать о творящихся на борту «горы» событиях вверх? Кто мог предвидеть реакцию ШОНО на такое сообщение? Вдруг они сами наведут на подвижную крепость термоядерную боеголовку, опасаясь его перехода на сторону Империи? Разве такой поворот полностью исключался? Что они могли сделать еще? К примеру, послать десант. Но для этого нужно будет иметь целую эскадрилью «тянитолкаев». Где их взять? Где набраться на них топлива, не говоря об опытных пилотах? И главное, где гарантия, что во время высадки мифических десантников, Мурашу-Дид не прикончит всех заложников и самого Тутора-Рора?

Короче теперь, после передачи на борт маршальского дирижабля-геликоптера завтрака и ужина для инспектора, туман будущего уплотнился и сгустился в абсолютно непробиваемый предсказаниями кисель.

120. Возможности

И вот, наконец, можно спокойно заняться разгребанием дел накопившихся за время ублажаний посланцев ШОНО. Можно деловито, отработанно развалясь в командирском кресле «штаб-купола», просмотреть хроно-распечатку – профессионально составленную многослойную страницу, способную вместить в своей тонкости увесистый том. Можно внимательно пронаблюдать в индикаторе скольжение луча загоризонтного локатора, с трепетом, подобно «зеленому» броне-лейтенанту, ожидая красных меток рассогласования рельефа. Можно похлопать по плечу прилежного сержанта-оператора, бросить солененькое словечко, вызывая прямодушную улыбочку, крепя личный генерало-канонирский авторитет, не опасаясь косого взгляда нависающей маршальской мелюзги. Много чего можно проявить хотя бы внешне, вырезая из окраины сетчатки торчащих поблизости наблюдателей Расового Комитета. Странно, что нет сейчас среди них Мурашу-Дида – по логике, он должен крутиться здесь же, маскируя хмуростью, радость расставания с проверяющей инстанцией. Но не крутится, быть может, проникся к Тутору-Рору доверием? Если так, то зря, очень зря! Кто знает, вдруг сейчас, парящий в мало-комфортном «тянитолкае», маршал поперхнулся винной дармовщиной, внезапно обнаружив среди бутербродов неожиданность и неперевариваемость записки генерала.

Какова может быть реакция? Самая глупая – маршальская суть наяву: недоумение не способное проколоть вбитый в подкорку, в малолетстве офицерства и кадетства юности, трепетный ужас перед верхним начальством, хоть сам давно в эмпиреях последнего эшелона и именно от твоей позиции зависит качание либо неподвижность весов. А потому, возможно, уже сейчас этот рефлекторный трепет и неожиданность, трижды перечитанного в бумаге, толкают маршальский сустав к кристаллофонной трубке, и голосо-шифровальная машина маскирует, под естественные атомно-фоновые эффекты, идиотизм вопроса о том, не есть ли записочка генерала-канонира некой принятой на «Сонном ящере» традиционной шуткой, о которой проверяющим почему-то неведомо, и не есть ли, более того, та записочка подделкой-проделкой нижестоящего подчиненного состава, который всегда и всюду готов подкузьмить вышестоящему генералу, отмстить ему за доброту, ласку и заботу? И еще, в то же мгновенье, не секундою позже, поскольку скорость света в системе Красного Пожирателя такая же как и всюду, и расстоянье от «горы» до «тянитолкая» мизерно, идентичная голосо-шифровальная машина уже здесь, в нутре подвижной крепости, производит обратное действие, преображает уверенность маршальской глупости в приговор не только Тутору-Рору, но и всем, кого так хотелось спасти. И скалится где-то над динамиком Мурушу-Дид, в предчувствие мести.

И потому, надежда лишь в том, что одряхлевший маршал, по старости не слишком страдает голодом, а, пользуясь случаем нахождения вдали от обязанностей, уже дремлет, без задних ног, в уютности тряски боевого дирижабля, и завтракать, с кофе, чаем и прочим, ему захочется очень-очень нескоро, в тех местах, где установить связь с «Сонным ящером» будет технически сложнее, чем со штабом оборонительно-наступательных операций.